Для чего средняя школа? А как вы смотрите на то, чему и как в ней учат...

Нет но немного интересуюсь.

ПОЛЕМИКА
От трусости до подлости — короткая дорожка.
21 снежня 2010 г.
“Зри в корень!” Это изречение Козьмы Пруткова невольно вспоминается, когда задумываешься о состоянии нынешнего общества в Беларуси. Почему в нем еще так много рабского, почему люди покорно смиряются с многочисленными проявлениями беззакония, творимыми властью, с ущемлением своих гражданских прав?
Почему многие утратили чувство достоинства, без которого уже нет личности? Все эти вопросы так или иначе возникают, когда читаешь на сайте “Хартия’97” публицистику известной журналистки Ирины Халип “Они и мы”. Она обратилась к очень злободневной теме: роль учительства в этих хронических общественных болезнях.
Да, это правда: нынешние учителя в значительной своей массе не столько прививают своим питомцам извечные человеческие ценности — доброту, благородство, стремление к справедливости, высокую гражданственность, сколько прислуживают власти, безропотно выполняя все ее указания, даже если при этом грубо нарушается закон.
Конечно же, эта “болевая точка” выбрана не случайно. Все мы родом из школы. Тут не поспоришь: какие учителя, такое и общество. И если те, кто должен “сеять разумное, доброе, вечное”, становятся трусливыми приспособленцами, как пишет И.Халип, “привыкли к двойным стандартам, лжи и лицемерию”, то чего тогда ожидать от юных граждан, которых они год за годом выпускают во взрослую жизнь! Так что акцент на учителей, сделанный в этих публицистических размышлениях, вполне резонен.
Однако с такой избирательностью не согласен другой известный публицист — Семен Букчин. В статье “Стоит ли обвинять учителей?” ринулся на их защиту. Признавая тот факт, что учителей действительно принуждают в избирательной кампании поддерживать только одну кандидатуру — действующего президента, — причем под страхом увольнения с работы, Букчин вместе с тем не видит ничего зазорного в том, что под этим давлением учителя поступают вовсе не по совести.
“Не нужно спекулировать громкими словами и упрекать тех же учителей в пособничестве режиму, — выговаривает он Ирине Халип. — Большинство наших учителей — это порядочные люди. И это не принесет пользы, если хорошего математика или физика уволят за то, что тот отказался постоять в лукашенковском пикете или посидеть в участковой избирательной комиссии”. Дескать, некому тогда будет учить детей, а стало быть, от такой принципиальности только вред. В ироническом запале автор статьи называет Ирину Халип “гневной и суровой публицисткой”, “нашей Жанной д’ Арк”, “нашей девой-воительницей”.

Эти язвительные остроты здесь явно не к месту. Журналистское имя Ирины Халип, честное и мужественное, ни в каких пышных аналогиях не нуждается. Я читал многие ее материалы. Они хорошо аргументированы, в них нет легковесной запальчивости, которую ей пытается приписать уважаемый полемист. А свойственная ей публицистическая острота — несомненное достоинство ее материалов.
Но вернемся, однако, к сути полемики.
Должен ли учитель даже под угрозой увольнения участвовать в деле явно неправедном, навязанном ему начальством, вопреки своей воле работать только на правителя-диктатора и, более того, по такому же принуждению заниматься фальсификациями? Теоретически тут спорить не о чем. Конечно же, нет! Но в жизни, как известно, все гораздо сложнее. Как тут не посочувствовать нашему бедному учителю с его весьма и весьма скромной зарплатой, затюканного бесконечной бумажной круговертью, педсоветами, профсобраниями, придавленного страхом — за малейший протест против государственного беззакония лишиться работы! И куда ж тут уйдешь от неизбывного: семья, дети?
Но кто сказал, что быть честным человеком так легко и просто?
У поэта Александра Дракохруста есть строки:
Жизнь даром не дается.
Будь готов
За все, за все
В ней заплатить собою —
За взгляд любимой,
За разведку боем
И за десяток мужественных слов.
Мерило человека — поступок. Он и только он может определить, кто ты есть на самом деле.
Да, в жизни без компромиссов не обойтись. Но каких? Есть понятия неразменные. Есть черта, переступить которую совестливый человек никак не может.
Осенью 1943-го жители деревни Поречье Пуховичского района Минской области приютили и спасли от неминуемой гибели сорок еврейских детей, бежавших из Минского гетто. В деревне не нашлось ни одного доносчика. Побывав в этой деревне, я спросил одну из спасительниц Анастасию Зиновьевну Хурс:
— Вы знали, что это еврейские дети?
—А як же! Як же бросить их на погибель!
В этом “А як же!” — прочный нравственный стержень простой деревенской женщины. Прекрасно знала: за укрывательство евреев — расстрел всей семьи. Но иначе поступить не могла.

Сравнима ли эта ситуация с той, в которой оказались учителя в предвыборной кампании? Тот, у кого малодушие стало уже привычным состоянием, всегда найдет причины для его оправдания. “Уволят — как тогда детей кормить?” “Время сейчас такое...”
Времена не выбирают. Выбирают поступки.
В 1962-м, когда возмущенные резким повышением цен и своей низкой зарплатой рабочие Новочеркасска вышли на площадь, заместителю командующего войсками Северо-Кавказского военного округа Герою Советского Союза генерал-лейтенанту Матвею Шапошникову было приказано бросить на “бунтовщиков” танки. Что такое в армии приказ, полагаю, объяснять не надо. Но генерал ответил:
— Не вижу цель, против которой надо использовать броневые машины.
Его выбросили из армии, исключили из партии, травили, но не сломали. Честь офицера в самом высоком ее понимании этот герой и на войне, и вне войны сохранил.
А сколько других примеров достойного поведения в самые гнусные времена!
Нравственный выбор. Как бы ни складывались обстоятельства, он всегда дает возможность быть и оставаться Человеком. Кому же, как не учителям, и прежде всего учителям, взращивать благородство, стремление к справедливости? Взращивать изо дня в день, из года в год, кропотливо и ненавязчиво. А это и личный пример, и сказанное к месту мудрое слово. От этой, казалось бы, будничной, неброской работы во многом зависит моральное состояние общества, его способность противостоять злу, откуда бы оно ни исходило — из подворотни или солидного чиновного кабинета.
Соответствует ли этому высокому назначению нынешнее учительство? И тут я возвращаюсь к фразе из статьи С.Букчина: “Большинство наших учителей — это порядочные люди”. Фраза, скорее, дежурная, нежели основанная на реалиях. Да и где она, статистика, определяющая, сколько среди учителей порядочных, а сколько не очень? Но если учителей принуждают к фальсификациям и они трусливо делают все, что им велят, назвать их порядочными никак не могу.
“Народная Воля” уже писала о том, что произошло на избирательном участке №463 Старовиленского округа №105 Минска при выборах в Палату представителей в 2008 году. После досрочного голосования, когда участок был закрыт, туда вошли члены избирательной комиссии и стали вбрасывать в опечатанные урны фальшивые бюллетени. Делали это столь нагло, что даже не постеснялись дежурившего на участке подполковника милиции Николая Козлова. Очевидно, посчитали: уж этот представитель власти в погонах — свой человек.

Ошиблись: подполковник оказался человеком честным. О происшедшем на его глазах преступлении доложил своему начальству. Но там, как показали дальнейшие события, честностью и не пахло. Скандал постарались замять. Подполковнику пришлось уйти из “органов”. Ушел, не потеряв достоинства, оставшись верным присяге, которую принимал, начиная милицейскую службу.
А что же учителя, которые в той избирательной комиссии, полагаю, были? Грызет ли их стыд? Не знаю. Но уверен: к беззакониям со своим участием уже привыкли, как привыкает горбун к своему горбу.
Совесть исполнителей неблаговидных дел их начальники-заказчики обычно глушат стандартной фразой: “Так надо”. Тут бы самое время исполнителям спросить: кому надо? Но ведь молчат! Знают, что идут на подлость, и все-таки идут. Идут массово. Вот что страшно. Вот почему бьет тревогу И.Халип. Ее эмоциональное, но вполне обоснованное выступление на сайте “Хартия’97” заслуживает не насмешки, а поддержки.
Можно ли согласиться с таким утверждением С.Букчина: поскольку общество еще не созрело для радикальных перемен в сторону демократизации, то нечего выходить на площадь и требовать этих перемен? “Сначала надо, — считает он, — создать условия для самого главного — диалога власти и общества”. Сначала “должен быть соответствующий процесс”.
Однако сами по себе этот “процесс” и эти “условия” не возникнут, если общество будет оставаться безголосым, если не вытравлять из него холопскую психологию, уже так прочно угнездившуюся в сознании многочисленных граждан. Так кто же этим будет заниматься? Только лишь политики от оппозиции или, скажем, публицисты, которым не занимать гражданской отваги? Кстати, к таким публицистам, безусловно, относится и Семен Букчин. Но коль уж говорить о категориях совестливых и неравнодушных, способных активизировать упомянутый процесс, никак нельзя обойтись без учителей. Уже по своему предназначению они обязаны (подчеркиваю: обязаны!) быть мотором в воспитании высоких нравственных качеств, а значит, гуманизации общества, и, конечно же, этой своей повседневной работой могут всколыхнуть его к добрым переменам.

Могут... Если сумеют подняться над своим страхом, если проникнутся убеждением, которое так ярко выразил турецкий поэт Назым Хикмет:

Если я гореть не буду,
Если ты гореть не будешь,
Кто ж тогда разгонит тьму?

Разгонять ее надо уже сейчас, не дожидаясь каких-либо особых условий, некой “революционной ситуации”. Тут вполне уместны и площадь, и решительное противодействие нахрапистому давлению власть имущих, стремящихся превратить учителей в винтиков машины лжи и лицемерия.
Запуганность и тесно связанная с ней разобщенность — бич общества. Но давайте представим... В какой-то школе нашлись принципиальные учителя, сумевшие убедить коллег: хватит вжимать голову в плечи! Продать душу дьяволу — куда страшнее, чем вылететь с работы. Пора наконец поступать так, как велит совесть! И вот коллективное решение: работать на избирательных участках — пожалуйста. Но заниматься подтасовками по указке “сверху” не бу-дем!
Что, сразу уволят всех учителей-”ослушников”, а школу закроют? Сомневаюсь.
А теперь представим, что таких школ с несломленными учителями в районе уже несколько. Уверен: наглости чиновников, привыкших видеть в учителях холопское смирение, явно поубавится.
Вовсе не призываю учителей, образно говоря, идти на баррикады или закрывать собой амбразуры. Призываю к другому: распрямиться и не подличать. Иначе — распад личности. А за подлость, кто бы на нее ни толкал, рано или поздно ответ держать придется. И не только перед собственной совестью. Вполне возможно, и перед судом, когда сменится власть.
Тьма не бывает вечной.
Михаил НОРДШТЕЙН, бывший учитель.

Какой ужас вы описываете, уважаемый Виктор! Неужели такое еще есть? Наш роо требовал только одного: обязательно голосовать.

А уже за кого, никто указаний не давал.

"Ужасы" я описывал чуть раньше в этой и других темах про школу, а ниже написанное - будьте внимательны - писал не я, а бывший учитель школы. Я только лишь нашёл в интернете и скопировал в эту тему... естественно, я тоже также думаю и с этим встречаюсь очень часто, включая и прошедшие выборы, из разговоров с директорами школ... К сожалению, директора школ или учителя, иногда, действуют куда жёстче и незаконно чем сам "батька" или те кто даёт им "указания" *и от кого они зависят в управлениях образования. Лучше перестараться, чем недостараться... Все жить хотят работая там где привыкли или... больше ничего не умея, как только учить других... Хорошо, если хорошо учить, и хорошо, если это привычка "учить" не распространяется на другие сферы жизни окружающих их людей.
Никто не имеет право требовать голосовать или не голосовать - это уже нарушение прав человека. Но стоит вам воспользоваться своими правами данными вам по Конституции, возможно, вам уже никого не придётся учить. Так что, действительность куда ужаснее, если бы хотя немного и иногда думать или хотя бы задумываться... А главное, учить этому детей.

Система на то и система, чтоб "винтики" вытачивать из людей. Вот как её обойти, эту систему? Тут потребуется мозг Кулибина, потому как наша система до того обнаглела, что не желая мириться даже с Конституцией, проникает в частную жизнь граждан изо всех возможных щелей. Можно прикинуться шлангом "а что, надо так - а я не знал..." или досконально изучить законодательство, при чем не только нашей страны, но и акты, гарантирующие исполнение законов , принятые международными организациями. НО. Хватит ли этого? Одно ясно. Следует научиться и научить детей требовать достойного к себе отношения, смело стоять за себя не смотря на должности и цифры в указывающие даты рождения. ... Ой, тема такая объёмная...

ДЛЯ МЕНЯ САМОЕ ТЯЖЕЛОЕ ПЕРЕВОДИТЬ ШКОЛЬНЫЕ ЗАДАЧКИ С БЕЛОР НА РУСС И ТОЛЬКО ПОТОМ РЕШАТЬ.... А БИОЛОГИЮ И ИСТОРИЮ *...... ШКОЛА БЕЛОРУССКОЯЗЫЧНАЯ * Я УЧИЛАСЬ НА РУССКОМ... МНЕ ТЯЖЕЛО.... А ЭТО ЕДИНСТВЕННАЯ осш В НАШЕМ ПОСЕЛКЕ.... АГРОГОРОДОК МИХАНОВИЧИ.

Такая тоска на меня нападает, когда начинаю только думать на эту тему... вспоминая своё детство и юность, своих детей и то что сегодня я часто вижу в школах... Что-то незаметно, чтобы учителя откровенно на форуме о своей работе писали... всё тот же страх... а вдруг кто-то с управления образования тоже в группе и прочтёт... Прощай тогда работа... а если по молодости ещё не испорчен и любишь детей и любишь их чему-то учить... Настоящая жизненная драма. Не зря, по-моему мнению, часто в школу идут работать именно те, кто в школе и с детьми не должен работать. Сколько унижений и оскорблений детей я часто вижу. со стороны учителей... А они, дети, словно и не понимают ещё или "прибились" уже... особо не реагируют на крики и оскорбления... только чуть в плечи вжимаются... И какие люди из таких детей вырастут. Судя по тому, что и как некоторые участники в группе пишут, остаётся только сожалеть и пожалеть их... Они уже став взрослыми скопировали с некоторых своих учителей, возможно и своих родителей, не самое лучшее в их поведении и общении. Какой-то человечности многим людям не хватает, когда они что-то на форуме пишут... даже стихи кому-то мешают, белорусский язык "задевает"... Человек в любых условиях может оставаться человеком, но часто не хочет... То ли от страха, то ли не выгодно быть человеком... Почему-то педагоги относятся, негласно и практический, к касте "неприкасаемых"... как и врачи. Им ничего невозможно доказать и указать на их ошибки в работе нельзя, если вы не их начальник. Мамы и папы чаще боятся учителей... Как проверить и доказать, и кому, что учитель придирается к вашему ребёнку и занижает ему оценку... С какой болью и безысходностью смотришь на собственного ребёнка, который плачет и просится у родителей не ходить в школу... А он ведь совсем недавно так о школе мечтал... готовился и вместе с родителями всё для школы покупал... Это из моей жизни, из жизни моих детей... И боишься идти разобраться в школу, чтобы не сделать ребёнку ещё хуже... Ведь учителя часто настраивают весь класс против неудобного для них ребёнка... Да и много "ужасов" лично я могу привести и из своей жизни, и из жизни сегодняшних школьных будней...
Пусть бы кто-нибудь, не обязательно учитель, что-то позитивное о школе написал... а не критиковал тех, кому в школе было чуть сложнее из-за своего характера или природной невозможности учиться на пятёрки или, хотя бы, не на двойки...

Кризис системы образования Республики Беларусь.
Забота о молодежи и будущем белорусского народа – очень популярная тема в выступлениях президента А.Лукашенко и министра образования А. Радькова. Будь то встреча с чиновниками или студентами, послание главы республики народу и парламентариям или коллегия Минобраза, интервью зарубежным СМИ или реплика вне повода, во время осмотра колхоза – везде подчеркивается высокий уровень белорусского образования. Не просто высокий – высочайший, на уровне лучших учебных заведений Европы, а то и мира. Современное высококлассное образование молодого поколения – будущее народа, залог успешного развития экономики и т.д., – подчеркивается в официальных выступлениях. С последним тезисом сложно не согласиться – хорошие слова, прекрасные. Так ли прекрасно все на практике?

Информационное пространство республики давно существует в нескольких измерениях: официально, публично говорится одно, в узком кругу – другое, в приватной беседе – третье. Критика сложившегося порядка вещей рядовым гражданином приравнивается к оппозиционным настроениям, антипрезиденским выпадам – «вы что критикуете, уж не против Президента ли вы, проводимого им курса?».
Существует несколько тем, вскрывающих лицемерие и сверхчеловеческий цинизм высших чиновников до такой степени, что штатные пропагандисты стыдливо отводят глаза. Таковой является, например, медицина, где дела просто аховые, что не мешает А. Лукашенко сообщать российским журналистам о тысячах долларов, зарабатываемых высококвалифицированными медиками. Или медобразовании, которое якобы на очень высоком уровне. В то же время он настаивает на возрождении крепостного права для выпускников медвузов [1]. Поговорим об этом подробнее.
Начнем, пожалуй, с цифр ассигнований бюджета на науку и образование. Это тот самый показатель, который отражает инвестиции в человеческий капитал, в будущее народа. Если сегодня не подготовить токаря – завтра некому будет работать у станка, врача – некому будет лечить и спасать жизни, и т.д.
В советские времена на науку и образование выделялись огромные средства, хоть ныне советское прошлое вспоминать уже «неполиткорректно» – мол, мы в суверенном государстве живем, время другое, только выбрались из «лихих девяностых». Но даже если обратиться к бюджетам тех лет, то мы увидим с очевидностью, что на образование и науку выделялась (в процентном соотношении) большая доля республиканского бюджета, нежели сегодня. Другое дело, что бюджет сам по себе тогда был небольшой, а инфляция вынуждала бюджетников выкручиваться всевозможными способами, чтобы компенсировать дефицит средств. Тут вам и репетиторство (естественно, подпольное), и принуждение родителей к оклейке окон в классе и сбору денег «на новую доску», и многое другое. Что любопытно: прошло много лет, школяры 90-х закончили вузы, а ремонты родительскими руками и на их же средства – типичное явление современной школы.

По сути, речь идет о дополнительном налоге – налоге на школьников [2]. В детсадах ситуация аналогичная.
Вернемся к бюджету и расходам на науку и образование. ВВП вырос со времен «лихих девяностых», вырос бюджет республики, но «проценты» на науку и образование остались мизерными [3]. Почему?
Вот мнение С.Ю. Солодовникова, доктора экономических наук, руководителя Центра социально-экономической теории и трудовых отношений Института экономики НАН Беларуси: «…сферы экономики, формирующие постиндустриальный уклад и непосредственно определяющие уровень развития человеческого капитала и значительно влияющие на социальный капитал (наука, высшие и средние специальные заведения), финансируется по остаточному признаку. Так, например, бюджет прожиточного минимума для трудоспособного населения составляет сегодня 224700 рублей (по 30 октября 2008г.), а ставка тарифного разряда бюджетных организаций 73000 рублей» [4].
Итак: наука и образование финансируются по остаточному принципу.
Даже в условиях «глобального экономического кризиса», когда сокращаются расходы на армию, страдают от роста цен и налогов учителя и врачи – нонсенс, но факт – находятся возможности подбросить денег милиционерам и чиновникам [5], а также далеко не бедствующим депутатам «ППНС» [6]. В то же самое время ЕС наращивает финансирование научных проектов [7], годом науки и инноваций предлагают объявить 2009 г. молодые ученые СНГ [8]. Среди статей бюджета РБ 2009 г. находим 17,5 млрд. на Общественное объединение «Белорусский республиканский союз молодежи» (БРСМ, финансируется за счет налогоплательщика) – деньги просто распыляются. Не в учителя вкладывается государство, а в милиционера, депутата, школяра со стилизованным комсомольским значком на лацкане…
Вместе с тем зарплаты белорусских ученых весьма невысоки. Так, кандидат наук предпенсионного возраста (т.е. с большим стажем), старший научный сотрудник одного из институтов НАНБ получает около USD250 в эквиваленте. Его коллега в вузе (кандидат наук, доцент) – USD350-400 [9]. Школьный учитель – около USD250 в эквиваленте в зависимости от стажа/категории [10]. Врач поликлиники – того меньше. Поэтому чиновники в панике: тотальная нехватка врачей даже в столице, дефицит медперсонала – более 60%, медсестры выполняют функции врачей, врачей принуждают брать сверх ставки суточные дежурства и дополнительно до ставки «сверх», дробя ее по разным отделениям; главврачи умоляют ушедших на пенсию пенсионеров вернуться – работать некому. Зарплата воспитателя детсада – около USD200, что вынуждает заведующих брать на работу почти всех, кто изъявит желание заботиться о дошкольниках. В школах остро не хватает учителей иностранного языка, информатики и т.д.

С профессорско-преподавательским составом дела чуть лучше. Зарплата преподавателя вуза – около USD250, т.е. как у школьного учителя. При инерционном стремлении родителей дать детям высшее образование, конкурс в педвузы до недавнего времени был высок. Особенно среди девушек. Поэтому лицо белорусских дошкольных, средних, средне-специальных и высших учебных заведений – женское. В последние годы учреждения образования педагогического профиля испытывают отток абитуриентов, впервые обнаружился недобор на ряд специальностей. В областных центрах сложился теневой рынок «устройства» в школы, где педколлектив более или менее гарантирует качество обучения. Один из основных критериев поиска СШ – наличие специалистов старой советской школы, умеющих работать с детьми, желающих их воспитывать, а не «отбывать номер».
К сожалению, советская школа педагогического мастерства уходит в небытие вместе с ее последними представителями пенсионного возраста. Поэтому сегодня в педагоги идут или законченные альтруисты (коих ничтожный процент), или те, для кого жизненное кредо укладывается в слоган «Если нет иной дороги – поступайте в педагоги!».
Социологические опросы показывают неизменную динамику снижения социального статуса педагога и ученого. Педагогическая практика и научная деятельность в общественном сознании приравнены к лузерству и отсутствию перспектив на достойную жизнь.
О состоянии белорусской школы красноречиво говорят результаты тестирования по белорусскому и русскому языкам, математике и другим предметам. Обнародованные данные, казалось бы, отсекали от высшего образования тысячи абитуриентов. Но им пришло на помощь министерство образования: был понижен проходной бал по тестам [11]. Логично предположить, что в 2009 г. тесты вовсе надо будет отменить, заменить их собеседованием. Хотя эффект от этого будет аналогичный: и на третьем курсе «поток сознания» – норма ответа студента.
Фактически на 1-3 курсах вуза со спорным успехом преодолевается «провал» среднего образования – по второму кругу изучается История Беларуси, в расчлененном виде – «Человек. Общество. Государство» (обществоведение) и др. предметы. По ходу «контрольных срезов» и зачетов выясняется: будущий юрист из числа студентов старших курсов затрудняется в определении сущности категории «правовое государство», экономист – политэкономии, и те, и другие не помнят даты образования СССР, освобождения БССР от немецко-фашистских захватчиков, количество планет солнечной системы, не знают фамилий спикеров обеих палат парламента… Хотя это – школьная программа, вопросы элементарной эрудиции, ориентации в пространстве и времени.

Белорусские власти, кажется, начинают осознавать свою беспомощность в реформировании не только высшего образования, но даже среднего. В данном случае показателен скандал вокруг школьной реформы и трагикомическая ситуация со школьным выпуском 2009 г. Так выявилась лишь часть проблем, но и из них не все были официально артикулированы.
Общим местом системы образования является проблема превращения школы, техникума, вуза в лекторий при деградации воспитательной составляющей. На протяжении веков классики подчеркивали: без воспитания, педагогики нет полноценного образования, но в учебных заведениях всех уровней воспитание подменено отвратительными административно-пропагандистскими мероприятиями.
Притча во языцех – низкое качество учебной литературы. Более того: в связи со «школьной реформой» ощущается дефицит учебников как таковых [12]. Лет 10 назад А.Лукашенко поставил вопрос о новом качественном учебнике по истории – воз и ныне там. Как по содержанию, так и по стилистике учебники по «Ч.О.Г.», истории – практически всем предметам «соцгумблока» вызывают много обоснованных претензий как у педагогов, так и у учащихся. Фактически, учащиеся выступают в роли подопытных лягушек, на которых отрабатываются «сырые» диссертации аспирантов и докторантов.
Таким образом, кадровый кризис усугубляется рядом других проблем, что в итоге приводит к коме школьного образования. Средняя школа в прямом и переносном смыслах становится опасной для будущих поколений [13].
Понимая, что при данной стратегии речь вести об инновационном развитии очень сложно, сделана ставка, образно говоря, не на ученого или инженера, а на рабочего. Пусть даже это будет и квалифицированный сантехник, слесарь или каменщик – всякий приносящий пользу труд почетен. Но не рабочий определяет уровень технологий в ХХI в. Высококвалифицированный рабочий может собрать продукт «хайтек», но не может его разработать. И если речь идет о «сборочном цехе» с прицелом на ЕС, то надежды эти напрасны: китайцы и малазийцы быстро обучаются и делают холодильники быстрее и дешевле при сопоставимом качестве. Кроме того: кто-то ведь должен сделать восьмиклассника именно высококвалифицированным, а не рядовым рабочим? Возвращаясь из туров в Поднебесную, профессура БГУ не устает выказывать свое восхищение динамичным развитием страны, над которой еще лет 15-20 назад потешалась. При этом студентам рассказывается, какая там дешевая рабочая сила – рабочий на стройке получает USD50 в месяц, и на его место очередь. Мол, будьте счастливы распределением в сельскую школу. Но забывают рассказать о ежегодных ассигнованиях на науку и образование в РБ и КНР, о том, сколько получает профессор Пекинского университета. Это в РБ он получает столько же, сколько рабочий Минского тракторного завода, а в Китае сам подход к образованию принципиально иной.

Министр образования А.Радьков заявляет журналистам: в стране рабочих не хватает, но имеется «перепроизводство специалистов с высшим образованием» (11 января 2008 г.). И дает отмашку кастовой системе получения высшего образования: помимо экзаменов на ряд специальностей введено «собеседование» в местных органах власти. Т.е с 2008 г. чиновник решает, достоин ли ребенок быть юристом, журналистом, дипломатом, госуправленцем. Минобраз «ориентирует руководство школ на то, что главная задача образовательного процесса не поступление выпускников в высшие учебные заведения, а устроенность детей после школы». Одновременно, полное среднее образование станет доступным не всем: министр склонен к применению «административного ресурса с целью ограничения количества учащихся, которые после базовых 10 классов продолжат обучение в 11-х и 12-х классах» [14]. Т.е. устроенность «незолотой» молодежи – это ПТУ и продажа себя в эксплуатацию по бросовой цене.
Безусловно, министр не может ответить, почему так парадоксально складывается рынок рабочей силы: даже курьерами в банки берут кандидатов только с высшим образованием. Т.е. «высшее образование» – не важно, какое – приобрело статусность, стало синонимом адекватности?
Теперь от идеи всеобщего высшего образования как залога роста человеческого капитала, производительности труда, прогрессивного развития и благополучия взят резкий крен в позапрошлый век – с цензами и прочими ограничениями, к массовой церковно-приходской школе, гимназиям для состоятельных мещан, дворян и буржуазии, высшим образованием для двух последних сословий [15].
Хаотичные и популистские телодвижения руководства страны вызывают недоумение не только у интеллигенции, но и у зарубежных гостей. Взять, к примеру, строительство Национальной библиотеки: шумная пропагандистская кампания, израсходованы огромные бюджетные средства – принудительно изымались деньги даже у пользователей мобильной связи (в т.ч. студентов, пенсионеров). Что толку? Обеспечена прибыль поставщиков китайской оргтехники, заработали строители. Хотя некоторые строительные организации и в 2008 г. не дождались обещанной оплаты своих услуг. Несложно понять: большая часть студентов учится во вторую смену, занятия начинаются примерно в 13:00, а Нацбиблиотека работает с 10:00, и дорога к ней из спального района занимает около часа. На районные же библиотеки рассчитывать не приходится. В итоге: в век массового распространения Интернета студенту предлагается съездить на край города вместо того, чтобы сделать каждое студенческое общежитие доступным к «оцифрованной Ленинке».

На словах Минобраз декларирует «переход к инновациям», «информационному обществу», «построение социально ориентированного государства», а на деле цепляется за прошлый век [16]. Компьютерных классов в вузах не хватает – при занятиях в две смены, в т.ч. и по информатике, доступ всех желающих к подготовке реферата или курсовой невозможно обеспечить в принципе. Учитывая крайне скромные семейные бюджеты родителей большинства студентов, домашний компьютер, подключенный к Интернет – штука далеко не повсеместно распространенная. Особенно среди приезжих, которым и жилье-то обеспечить не могут (даже в БГУ со средним баллом около Cool [17], не говоря о стипендиях [18], льготном проезде [19] и проч. Т.о., студент вынужден идти в Интернет-кафе и скачивать на скорую руку реферат халтурщика Васи Пупкина. К слову, стоимость интернет-трафика в РБ в 8-12 раз дороже (благодаря госмонополии), нежели в соседних странах.
Вся система подготовки студента больна формализмом, «заточена» под выкачку денег из платного обучения. Не считая частных институтов, 2/3 студентов БГУ и других государственных вузов обучаются на платной основе. С учетом того, что более половины населения республики имеют доход на уровне черты бедности, 2 тыс. долл. на обучение чада в вузе (не считая питания, проживания и т.д.) – большие деньги [20]. Поэтому вся система подготовки кадров в высшей школе РБ порочна: финансируется не учебный процесс, не студенту и преподавателю обеспечивается приемлемый уровень жизнедеятельности. Деньги, выделяемые на высшую школу, фактически уходят на содержание огромного бюрократического аппарата.
Возьмем верхушку этого айсберга: в белорусском вузе, как правило, насчитывается по 5 проректоров – по научной работе, учебной, идеологической, по хозяйственной части, по кадровым вопросам и т.д. [21] Своеобразный антирекорд по количеству проректоров установил в свое время ректор БГУ А. Козулин. Такого бюрократизма нет ни в одном из ТОР-100 ведущих вузов мира. В Кембридже, Оксфорде, Йеле, Массачусетском технологическом вообще нет проректоров – между студентом и деканом факультета, деканом и ректором нет ни каких лишних «прокладок», кафедры имеют широкую автономию, самоуправляются.
Осложняет ситуацию чудовищная забюрократизированность учебно-воспитательного процесса. Документооборот небольшой вузовской кафедры сопоставим с райкомом советской эпохи. Среднестатистический преподаватель вуза ведет минимум 3 журнала своей работы, ежедневно тратит на бюрократические отписки не менее получаса времени. Даже перенос семинара он не может решить с методистом – нужно написать служебную записку и получить визу декана. Систематические отчеты с «простынями» показателей – это проза жизни учителя, преподавателя [22]. Такой искусственно созданный документооборот требует не только оргтехники, расходных материалов к ней, но и методистов, лаборантов, пополняющих бюрократическую вертикаль вуза.

Практически первым делом, инициированным свеженазначенным ректором является «укрепление дисциплины», «закручивание гаек», что сопровождается кадровыми чистками от ректората до кафедр. Вторым делом после назначения «своих людей» – ремонт в вузе и дорогостоящие закупки. Подрядчиками и субподрядчиками, поставщиками чего-то отдаленно имеющего отношение к учебному процессу становятся «хорошие парни». Для проформы может также проводиться «тендер по-белорусски». Разумеется, все это за счет налогоплательщика, студента-«платника». На строительство студенческих общежитий, приглашение именитых профессоров денег не остается. Не остается их и на финансирование исследовательской деятельности аспирантов.
Выделяемые через Минобраз бюджетные деньги на научные мероприятия часто расходуются не по назначению. Внедренным в стандарт нонсенсом является следующий сценарий участия в научной конференции: молодой ученый, помимо уплаты налогов (бюджет Минобраза) также оплачивает из своего скудного кошелька дорогу, питание, проживание в другом городе, регистрационный взнос и сам сборник конференции. Фактически ? научных конференций проводятся в таком «платном» формате.
Очевидно, проблема деградации белорусского высшего образования имеет системный характер и не может рассматриваться только в контексте бюджетных ассигнований.
Деградация научных школ ставит под вопрос будущее белорусской науки, полноценного вузовского образования. Таковых нет в целых отраслях наук, что не мешает присуждать докторские степени, пополнять когорту членкоров и действительных членов Академии наук.
Один из наиболее известных публицистов, доктор философских наук, профессор Валентин Акулов ежегодно устраивает порку обскурантам от философии. Показательна его недавняя статья «Фобософия по-белорусски», нещадно бичующая состояние философской науки и ее преподавания – вплоть до разбора грубейших ошибок в понимании предмета философии авторами учебного пособия для вузов с грифом Минобраза [23].
Нет научных школ и в исторической науке. Известных за пределами Белоруссии историков можно пересчитать по пальцам – и на том спасибо системе подготовки БССР. Откуда взяться полноценным научным школам в «сильной и процветающей» РБ, в коей «методологический маразм» дошел до такой степени, что впору вспомнить методы борьбы хунвейбинов с «черепахами». Иначе нельзя: методисты Республиканского института высшей школы (РИВШ) официально и настоятельно рекомендуют в учебной программе по античной истории слово «античной» заменить на фразу «Древней Греции и Рима», поскольку-де «античность» ассоциируется только с Древним Римом, но не с эллинскими полисами.

Видимо, нет научной школы и в астрономии. По государственным телеканалам (а других в РБ просто нет) с утра до ночи идет реклама служб астропрогноза. Часы на изучение астрономии урезаны до неприличия, что с отчаянием Дон Кихота преодолевается энтузиастами из обсерватории БГУ и учителями-пенсионерами. Они фактически на общественных началах готовят детей к международным олимпиадам, добывая зарубежные медали и дипломы. Видимо, поэтому на месте обсерватории БГУ сейчас гнездится FМ-радиостанция.
Белорусский государственный экономический университет (бывший «нархоз им.Куйбышева») тоже не может похвастаться наличием научных школ в своей отрасли знаний. Тому лишнее подтверждение – шараханье от «рыночного социализма» к «либерализации», судорожные попытки скрестить Листа со Смитом, «Экономикс» с «Капиталом». Многие базовые курсы читаются как вспомогательные, вспомогательные по количеству часов не уступают базовым. Весь этот винегрет густо сдабривается цитатами из речей президента с позапрошлогоднего селекторного совещания по случаю посевной или «Дажынак», формируя разорванное сознание. К сермяжной правде жизни свежедипломированного экономиста возвращают, после пятилетнего угара, реалии при распределении в агрогородок №666.
Сложно сказать, в каких отраслях научного знания остался хоть какой-то фундамент преемственности, где имеются признаки научной школы. Судя по сайту Академии управления при Президенте Республики Беларусь, таковых только в данном вузе – вагон и маленькая тележка [24]. Однако о них не подозревают коллеги даже в ближнем зарубежье. Ведь одно дело декларировать, к примеру, «белорусскую школу геополитики» и даже включить ее в учебные программы БГУ или АУ, курс лекций Полесского госуниверситета, но совсем другое – не вызвать гомерического хохота случайным упоминанием о ней на серьезном международном форуме.
(Продолжение следует)