Так ли плох наш президент - "батька" Лукашенко!.. - 2 часть (на этом форуме). ...

Тем не менее оппозиция снова потребовала проведения широкомасштабной проверки деятельности правительства Кебича. Возглавить эту комиссию спикер Шушкевич предложил почему-то не Сергею Антончику, который к тому времени успел пройти обкатку в Комиссии по привилегиям, а Лукашенко. Под смех и улюлюканье народных избранников он получил добро, и "памяркоўны" Станислав Станиславович смог вздохнуть с облегчением: наконец-то озадачен конкретным делом самый горластый депутат, который по любому поводу и без оного эксплуатировал парламентскую трибуну.
И вот наступил звездный час директора совхоза "Городец": ему выпала честь сделать первый в истории молодого суверенного государства антикоррупционный доклад. О Лукашенко писали в газетах, показывали по БТ, его глухой голос непрестанно звучал в радиоэфире. Еще бы, ведь именно с его легкой руки пал из-за ящика с гвоздями самый "влиятельный коррупционер" Шушкевич, по его же призыву с использованием процедуры тайного голосования были отправлены в отставку шеф КГБ и министр внутренних дел. Формальным поводом послужила выдача белорусскими силовиками литов-ских коммунистов Бурокявичюса и Ермолавичюса. Де-факто Ширковский и Егоров накануне выступили в прессе с открытым письмом о коррупции в высших эшелонах власти. Тем не менее председатель Совмина по-прежнему оставался неуязвим: злопыхатели поговаривали, что на момент подготовки антикоррупционного доклада Лукашенко выторговал у своего патрона, если тот станет президентом (как известно, именно под Кебича мостили законодательную базу, в том числе и Конституцию), должность министра сельского хозяйства.
"Сиамские близнецы".
В 1994г. вновь зазвучал призыв парламентской оппозиции БНФ начать реальную борьбу с коррупцией и принять проект постановления по итогам работы Временной комиссии ВС по изучению деятельности коммерческих структур, созданных при органах власти и управления. Однако стоило Антончику 15 марта 1994г. предложить сессии ВС проголосовать за отставку Кебича и его ближайшего окружения, как тут же на выручку непотопляемому Вячеславу Францевичу пришел Лукашенко: "Прошу вас, большинство в этом зале: не втягивайтесь в эти игры. Они же вас втягивают, вплоть до поименного голосования, чтобы читать на выборах эти списки. Пусть кричат, предлагают, а мы будем голосовать и отвечать актами на эти выпады этой несчастной оппозиции". Войдя в раж, оратор даже не заметил, как выдал себя с головой: "несчастная оппозиция" замахнулась не просто на председателя Совмина, а на его патрона.

"Не дождетесь!.."
...Парламентская неделя накануне католического Рождества 1994г. выдалась жаркой. Хозяева Овального зала бурно обсуждали проект постановления "Об освещении в СМИ работы 16-й сессии Верховного Совета": накануне БТ отказалось транслировать выступление Антончика с докладом о коррупции в высших эшелонах исполнительной власти. Кроме того, центральные газеты вышли с "белыми пятнами". Кроме требований об отставке руководителя Белтелерадиокомпании народные избранники поручили генпрокурору "расследовать факты нарушения конституционных прав в получении полной и достоверной информации". Похоже, и по сей день расследуют. Чего же так испугался Лукашенко?
Доклад Антончика о коррупции в президентском окружении не просто вскрыл сущность "кристально чистого" президента. Он наглядно показал, что с приходом Лукашенко к власти созданная большевиками система коррупции приняла более изощренные, если не сказать, классические, формы.
На следующий день, едва придя в себя, он выступит в Овальном зале с ответной речью, где с присущей ему эмоциональностью заявит: "Не дождетесь моей отставки!"
Правда, чуть позже он поумерит свой пыл и, обращаясь к генпрокурору Шолодонову, добавит: "Прошу вас изъять все документы, которые есть у Антончика по финансированию моей предвыборной кампании, и если там будет хоть малейшая зацепка к тому, что президента кто-то финансировал, я вам обещаю, что я уйду. Сегодня я попросил принести те документы, которые были переданы прокуратуре и которые были переданы в КГБ его величеством Гончаром..."
Нетрудно представить, что при этих словах испытывали и президентский завхоз Титенков, и руководитель избирательной кампании кандидата в президенты Синицын, и другие соратники А.Г. - уж они-то не понаслышке знали и американца Левитана, и что собой представляет коммерческая фирма "Совтэкс", которая в избирательной кампании ПП РБ сыграла далеко не последнюю скрипку. Молодой президент не остался в долгу и отблагодарил американца (да только ли его одного?) разного рода преференциями.
Покидая пост вице-премьера, Виктор Гончар пытался донести до общественности информацию о том, кто и как финансировал команду президента. Предполагалось, что он выступит перед депутатами сразу же после доклада Антончика, однако этого не произошло. Все, что ему удалось, - это передать пакет документов генпрокурору и в КГБ. Там, под сукном, они, должно быть, покоятся и по сей день.

Подельники.
Чем ближе 9 сентября, тем более непредсказуемым становится президент. Один из последних пассажей А.Г. просто повергает в шок, заставляя задуматься, кто нами правит. Ладно Титенков, с ним давно было все ясно, главный президент-ский завхоз действительно много знал: и о лиозненском покушении на своего патрона, и о закрытых президентских фондах. Но как в одной упряжке с президентским завхозом оказался неподкупный генпрокурор Божелко, прослуживший верой и правдой президенту, остается загадкой. А.Г. говорит, что он никуда не исчезал, и даже расценил факт его "пропажи" как "неудавшуюся провокацию своих противников". Мол, "Божелко сидит на даче у своего подельника Логвинца", - бросил с телеэкрана, как наживку, Лукашенко. Оказывается, бывший генеральный в паре с бывшим завхозом выдворены за пределы страны, "потому что на $42 млн... ущерба по стране расследуется", - так сказал президент 22 июня во время встречи с журналистами.
Давайте вспомним, как дело было. После ареста Логвинца произошел конфликт между Божелко и экс-министром внутренних дел Сиваковым: первый хотел освободить бизнесмена из-под стражи, второй был против. Скандал не в силах была погасить даже межведомственная комиссия по контролю за ходом расследования "громких" дел. И только после личного вмешательства Лукашенко (интересно, есть ли такому поступку главы государства аналоги в мире?), когда Логвинец наконец вышел на свободу, страсти улеглись.
Вот и возникает вопрос: а почему, собственно, вся эта кампания божелок и титенковых до сих пор на свободе разгуливает? Ведь шутка ли - на 42 млн. баксов нагрели и без того многострадальный народ. Тот же экс-министр Леонов, к примеру, за получение от АО "Рассвет" мясо-колбасных изделий вкупе с табуретками на сумму всего-то $115 отсидел три года. Там же четвертый год - и депутат Климов, хотя инкриминируемые ему хищения выглядят подростковыми забавами по сравнению с тем, что позволили себе ваши, товарищ президент, подданные.
Сегодня для борьбы с коррупцией в стране создано небывалое количество структур. Но почему-то возникает ощущение, что все они на самом деле обслуживают коррупционеров самого высшего звена. Стоит создать любую карательную комиссию вроде комиссии по возврату банковских кредитов, как СИЗО и колонии сразу же пополняются контингентом, среди которых все больше неугодных режиму людей. В то время как те, кто фигурировал в антикоррупционном докладе Лукашенко, за небольшим исключением остались на своих должностях, по крайней мере никто из них на нары не отправился. Хотя и грозными были обещания - посадить всех коррупционеров из правительства за решетку.
..."И хотел бы сказать вам: если сегодня заняться раскапыванием ну почти любого из сидящих в этом зале, поверьте, можно такую картинку нарисовать, что страшно станет!" И ведь действительно страшно. По сей день. Хотя эта фраза была произнесена новоиспеченным президентом в Овальном зале 21 декабря 1994г. На дворе третье тысячелетие, а такое чувство, будто это было вчера.

Все - для спаивания народа.
...А недавно Александра Григорьевича все-таки прорвало: как-никак, запахло выборами. И вот он начинает озвучивать по БТ то, что еще семь лет назад ему любезно подсказали Антончик и Гончар: "Да, я задержал несколько составов с водкой. Пусть заплатят (в этот момент глаза его были устремлены в направлении России. - А.Т.), тогда мы отпустим эти составы с контрабандой". Так молвил Александр Григорьевич в адрес скандально известного "Торгэкспо".
Для непосвященных поясним. Придя к власти, Лукашенко начал свое правление не с выполнения обещания "запустить заводы", а занялся коммерцией в чистом виде. Так, в декабре 1994г. он издает указ под грифом "Не для печати" "О создании совместного белорусско-турецкого акционерного предприятия", в задачи которого входило строительство Центра коммерческих связей по пр. Машерова, включающего в себя рестораны и казино. Контроль за данным указом был возложен на ведомство Титенкова. Годом позже, 22.11.1995г., под N230рп и под тем же грифом вышло распоряжение "О налоговых льготах государственному торгово-экспозиционному предприятию "Торгэкспо". Не о себе думал президент, а о народе, это его решил он завалить к Новому году товарами народного потребления. Потому и распорядился освободить "Торгэкспо" от "уплаты таможенных пошлин, акцизов, НДС, ввозимых в Республику Беларусь товаров на основании контрактов, согласованных с Управлением делами президента". Второй пункт документа предписывал "направлять средства, сохраненные "Торгэкспо", в специальный фонд президента". О каких средствах идет речь? "Торгэкспо" был создан в августе 95-го, на тот момент его уставный капитал исчислялся 59 млн. рублей. А через несколько месяцев фирма начала ворочать уже миллиардами долларов. Если, например, в первом квартале 1996г. весь импорт в республику составил $732 млн., то доля "Торгэкспо" в нем составила $176 млн. Только за февраль 1996г. эта фирма поставила в Беларусь товаров на общую сумму $113,6 млн., из них спиртных напитков (в т.ч. водки) было закуплено на $100 млн. Остальная валюта ушла на шикарные авто. Должно быть, как иронизировал поднявший тогда скандал в СМИ Анатолий Лебедько, для того же народа. И хотя в уставе фирмы изначально было заложено, что она находится вне контроля государства, это обстоятельство не помешало "Торг-экспо" благополучно пройти государственную регистрацию.
Фондом Махмуда Эсамбаева также двигали благие намерения - забота о белорусской культуре, которая обошлась налогоплательщикам в немалые суммы. Фактически с помощью этих двух фирм была апробирована схема молниеносного обогащения высших иерархов власти за счет незаконного получения огромных средств.

Белорусская вендетта.
Правило "сын за отца не отвечает" для Лукашенко не действует.
Александр Федута
Известно, что Александр Григорьевич вообще очень любит детей. Когда несколько дней в начале июля белорусский президент со счастливо улыбающимися детьми на руках появлялся чуть ли не во всех государственных газетах, не говоря уже о телеэкране, это никого не удивило. Cам он - вполне любящий отец, хотя и строгий. Так, например, подписывая указ о награждении своего собственного сына-пограничника государственной наградой (тот участвовал за полтора года службы в поимке такого количества нарушителей, которых в советские времена ни один Карацупа за пятилетку бы не отловил), он аргументировал это просто: не подписал бы, если бы в том же указе не были фамилии других отличившихся. А то что же получилось бы - не подписал из-за своего, а остальным, чужим детям, от этой президентской скромности страдать?!
Вообще о чужих детях Александр Григорьевич, похоже, очень заботится. Особенно, если хорошо знаком с их родителями. Тем более - если родители этих детей по той или иной причине выступили против самого Александра Григорьевича. Огласим список, вспомнив всех поименно и пофамильно.
Александр ЧИГИРЬ - сын бывшего белорусского премьер-министра Михаила Чигиря. Михаил Николаевич ушел в отставку в 1996 году в знак протеста против надвигавшегося референдума об изменении Конституции и расширении президентских полномочий. До тех пор, пока Чигирь-старший занимался бизнесом, о его семье никто не вспоминал. Но в 1999 году бывший премьер заявил о своей возможности выдвижения в качестве кандидата в президенты. Немедленно было возбуждено уголовное дело против него самого, затем - против его супруги Юлии Станиславовны, укусившей какого-то милиционера за ухо. Наконец, черед дошел и до сыновей. Старший неожиданно обнаружил в багажнике своего автомобиля патроны, к которым не имел никакого отношения, и предпочел уехать в Германию, где и попросил политического убежища. Младший, Александр, спокойно работал - торговал запчастями на минском авторынке. Накануне президентской кампании в палатке, где он работал, неожиданно произвели обыск и - тоже неожиданно - обнаружили там детали от краденых автомобилей. Чигиря-младшего арестовали и, учитывая особую опасность якобы совершенного им преступления, упрятали в тюрьму. Теперь вся семья Чигирей, кроме старшего сына, вовремя покинувшего пределы своей неласковой родины, находится под следствием.

Сергей ВИННИКОВ - сын бывшего председателя правления белорусского Национального банка Тамары Винниковой. Тамара Дмитриевна была, как известно, арестована прямо во время производственного совещания в январе 1997 года. Около года провела в тюрьме, затем под домашним арестом. Вменялось ей в вину вначале хищение в особо крупных размерах, затем все свелось к присвоению комплекта посуды "Цептер", находившегося на балансе банка. Судить за такое главного банкира страны было смешно, поэтому, когда она бежала из-под стражи, власть вздохнула с нескрываемым облегчением. Однако Винникова начала говорить. Пока она говорила обо всяких пустяках, власть это терпела. Но стоило ей затронуть тему торговли оружием и финансирования так называемых президентских программ, как тотчас же начались неприятности у ее родственников.
Младший сын Тамары Дмитриевны Сергей вместе с семьей продолжал жить в Минске. Все закончилось просто: его обыскали, когда он выходил из автомобиля, и рядом с его ногами нашли якобы выроненный им пакетик с наркотиками. Хотя на упаковке не были обнаружены отпечатки его пальцев, Винникова-младшего арестовали. А чтобы ни ему, ни его матери не было скучно, Сергея посадили в одну камеру с Александром Чигирем. Так, Винникова и Михаил Чигирь, дико враждовавшие, находясь при власти, стали союзниками в борьбе за своих сыновей. Да и сыновьям, судя по всему, есть о чем теперь поговорить.
Алексей СИНИЦЫН - сын бывшего главы Администрации президента, затем вице-премьера Леонида Синицына. Синицын-старший лишь в этом году вернулся в политику и объявил себя соискателем президентского мандата, поэтому дело против его сына состряпать не успели. Тем более что Алексей Синицын мирно работал помощником лондонского представителя компании "Белавиа". Он окончил отделение международного права Белорусского государственного университета, владеет английским и китайским языками да еще поступил в один из лондонских вузов в аспирантуру по авиационной проблематике. Но внезапно единственную авиакомпанию республики проверила транспортная прокуратура. И постановила - сократить ставки помощников представителей "Белавиа" во всех представительствах в связи с понесенными компанией убытками. Несмотря на то что лондонское направление было одним из немногих прибыльных, под "сокращение" попал и Синицын.

Отцу недвусмысленно намекнули: есть техническая сторона вопроса, а есть и политическая. Леонид Георгиевич поднял шум: это было первое рабочее место сына, а Лукашенко гарантирует молодым людям именно первое рабочее место. Руководство "Белавиа" распространило заявление: Алексей Синицын - перспективный работник и будет трудоустроен. Прокуратура тихо улыбнулась в ответ.
Были за время правления Лукашенко и "оптовые" гонения на детей. Сыновей бывшего председателя Нацбанка (предшественника Винниковой) Станислава Богданкевича обвинили в незаконном получении кредитов, фирмы, в которых они работали, были разорены, а дело заглохло в связи с отсутствием состава преступления. Сын министра обороны Павла Козловского Андрей женился незадолго до избрания Лукашенко на дочери тогдашнего спикера парламента Мечислава Гриба. Родителей жениха и невесты обвинили в том, что они не заплатили за аренду армейской столовой и якобы разбитую на свадьбе посуду (вспомним историю с сервизом из Эрмитажа, якобы разбитым на свадьбе дочери члена Политбюро Романова). Козловского-старшего за излишнее чадолюбие понизили в звании до генерал-лейтенанта и отправили в отставку. Давлению подверглись и дети Натальи Машеровой: старшей дочери пригрозили увольнением, а о младшем сыне Наталье Петровне велели передать, что ни в один белорусский вуз он не поступит. Наконец, стоило президенту засомневаться в лояльности своего бывшего управляющего делами Ивана Титенкова, началось давление и на его семью. Галина Титенкова была вынуждена выступить с публичным заявлением о том, что угрожают ей и ее детям. Сам "завхоз республики" (как называли всевластного некогда Титенкова) под давлением бывшего соратника был вынужден уволиться из структур "ИТЕРы". Сейчас он то ли скрывается в Москве, то ли попросил убежище в Германии - разные версии ходят.
Эти истории еще не самые страшные: все их персонажи остались в живых. А ведь может быть и по-другому. Ничего не знают о судьбе своих родителей, пропавших без вести, сын бывшего вице-премьера Виктора Гончара, дочь бывшего министра внутренних дел Юрия Захаренко, дочь бизнесмена Анатолия Красовского, сын телеоператора Дмитрия Завадского. Их счастливыми не назовешь.[...]

В деле Павлюченко появились новые свидетельства "очень плохого качества и сделанные на достаточно простенькой технике"
Оригинал этого материала
© "Белорусская деловая газета", 22.08.01, "Свидетель утверждает, что люди, которые убивали, готовы на все"
В понедельник все корпункты российских телеканалов получили видеозапись признаний некоего молодого человека, который утверждает, что он — бывший сотрудник части спецназа внутренних войск, той самой в/ч 3214, командира которой Дмитрия Павличенко обвиняют в причастности к исчезновениям и убийствам известных в стране политиков. Запись очень плохого качества и сделана на достаточно простенькой технике. Лица человека не видно, голос искажен. Но подробности, которые он сообщает, сенсационны. «В сентябре 1999 года мне довелось стать свидетелем событий, которые, как я полагаю, имеют прямое отношение к исчезновению Гончара и Красовского. Все это время я боялся рассказать об этом, потому что люди, которые участвовали в этих делах, готовы на все», — так начинается этот рассказ. Приводим его практически без изменений.
В 1-й роте, которая состояла более чем из 100 человек, была группа сверхсрочников, которые служили не так, как все. Группа находилась в непосредственном подчинении командира первой роты тогда еще майора Павличенко... ...Эти люди выезжали куда-то для боевого участия обычно в гражданской одежде, но при этом получали оружие и маски. Уезжали они на моей памяти довольно часто. Служба этой группы проходила так, что при этом никто не знал, какие задачи она выполняет, кроме непосредственных исполнителей и, конечно же, Павличенко. Там еще был прапорщик Валудин (может, Балудин. — Ред.) по кличке Балу, но Павличенко командовал всегда сам лично. Балу на задание не брали — был такой трутень неповоротливый. Они выезжали обычно на двух машинах: «БМВ-525» и «Ауди» красного ... американский вариант... Машины принадлежали СОБРу. Все они были взяты из «Конфиската». На машины вешались любые номера: гражданские, красные (МВД. — Ред.). Очень часто вешались номера, например, 02-21 МН, 02-24 МН. На лобовых стеклах вот этих двух машин были пропуска для проезда всюду. «Нечапайка» назывались. С такими пропусками никто машину не останавливает: ни ГАИ, ни ВАИ — никто. Чуть позже у нас еще появился ... микроавтобус «Форд», тоже с таким пропуском. У всех этих машин были тонированные стекла.

Тогда, в 1999 году, в середине сентября, группа Вишина (Мишина или что-нибудь похожее. — Ред.) на «БМВ» и «Ауди» ... выехали в город. Как потом мне рассказали ... захватили двух человек, которые стояли возле «Джипа-Чероки». Захватили, потом подъехали эти две машины, людей запихнули по одному в каждую. За руль джипа посадили солдата автороты, его фамилия Макиярус (в оригинале неотчетливо. — Ред.) Так вот колонной где-то к часу ночи они приехали в часть. В общем-то, холодно уже было, подмораживало чуть-чуть. Я слышал, как машины подъехали, но они в часть сразу не заезжали. После того как машины остановились, были два выстрела с небольшим перерывом. Через некоторое время «БМВ» и «Ауди» заехали на территорию части. Но как мне показалось, и мне потом рассказали, джип остался в лесу, недалеко от части. Сверхсрочники-контрактники пошли ужинать, а после спать. На следующий день нас по приказу ... разбудили … погнали в лес яму копать. С нами пошел Павличенко. Копали до обеда где-то. Выкопали здоровую яму, глубокую. Очень тяжело было копать. Сначала был песок, потом пошла какая-то глина с корнями. В общем, выкопали мы яму и где-то к обеду вернулись в часть. А вечером несколько сверхсрочников загрузили в «ГАЗ-66» кушаков (произнесено неотчетливо. — Ред.) ... и поехали в лес к этим ямам. Вместе с ними поехал БТР. На нем выезжал командир автороты тогда еще лейтенант Кукля. Джип загнали в яму, БТРом раздавили и укатали землей... Кто-то хотел магнитолу забрать, но Павличенко сказал: «Ничего не брать». Только аккумуляторы большие оставили... стул забрали... .. Но потом он уперся... в озеро.
В операции по захвату людей участвовали также прапорщик Мурашко — был такой, под 40 лет, спецназовец и некоторые сверхсрочники: Гутьков Юрий и Валвазовский (фамилия может быть немного другой. — Ред.), по-моему, Владимир. Других из их группы я не знаю. Не могу опознать их. Одного, которого ... часто показывают по телевизору... их фотки...
После этой операции все участники группы получили деньги. Их передал министр Сиваков через Павличенко. Я знаю, что он сказал, вот, мол, вам всем на моральное успокоение. Еще знаю, что когда расстреливали этих людей, их убивали именем президента. Сейчас Павличенко ездит по стране, собирает людей, своих контрактников, которые там служили, и говорит: «вы никому ни слова не сказали», надо, мол, президента защищать. Говорит, денег кому надо — немерено. Говорит если... После всего этого шума в прессе ...
Сейчас я боюсь за свою жизнь, за свою семью. Поэтому я прошу КГБ, прокуратуру, журналистов: найдите и допросите всех этих людей, которых я назвал. Допросите непосредственных участников — Гутько, Малатовский, Микиярис (произнесено неотчетливо. — Ред.), Кукля, Мурашко, Павличенко. Допросите их, допросите солдат, которые в тот вечер были в наряде, допросите тех, кто яму копал, — они все видели. Просьба ...похоронят ... Все.

Имущество убитых передавалось в специальный фонд президента.
© "Новые Известия", 29.08.2001, Фото: Ytpo.Ru
Тайны минского двора
Сергей Анисько
Предвыборная гонка в Беларуси, вступившая в завершающую стадию, ознаменовалась очередным выбросом компромата на кандидата № 1, каковым считается Александр Лукашенко. На этот раз возмутителями спокойствия стали лидеры общественного движения «За новую Беларусь», бывший министр сельского хозяйства Василий Леонов и экс-заместитель государственного секретаря Совета безопасности Валерий Кез. В ходе прошедшей вчера пресс-конференции они пролили свет на новые факты, свидетельствующие о патронировании нынешним президентом и его ближайшим окружением т.н. «эскадрона смерти».
Жертвами этой структуры стали бывший глава МВД Юрий Захаренко, председатель ЦИК Виктор Гончар и его ближайший сподвижник Анатолий Красовский, оператор ОРТ Дмитрий Завадский. По заявлению Леонова и Кеза, эта информация стала им известна из уст снятых в конце прошлого года указом Лукашенко с должностей председателя КГБ Владимира Мацкевича и генпрокурора Олега Божелко. Причем своими откровениями они делились в присутствии свидетелей. Божелко в течение двух месяцев скрывался на территории России (предположительно в одном из монастырей в Ярославской области) и лишь 23 августа рискнул возвратиться в Минск. Однако реально осознавая угрозу собственной безопасности, он не покидает своей квартиры и отказывается общаться с представителями СМИ. Мацкеич, не рискнувший лично озвучить информацию о физическом устранении политических оппонентов Лукашенко, предпочел делегировать полномочия своему бывшему коллеге Кезу и убыл в Югославию в качестве посла Беларуси.
Авторство и реализация идеи создания «эскадрона смерти», численность которого составляет 30 человек, принадлежит бывшему министру внутренних дел, ныне первому заместителю госсекретаря Совбеза Юрию Сивакову Комплектовалось данное особо секретное подразделение из числа сотрудников милицейского спецназа «Алмаз». Руководителем является командир бригады внутренних войск Дмитрий Павличенко, который, по утверждению Леонова и Кеза, лично контролирует похищение будущих жертв и приведение приговоров в исполнение.

Первоначально сотрудники «эскадрона» задействовались для уничтожения уголовных авторитетов с последующим распространением информации о разборках в криминальной среде. Затем настала очередь состоятельных бизнесменов, которые, по мнению милиции, воровали, но взять их с поличным не представлялось возможным. По мере утверждения в Беларуси диктатуры Лукашенко и активизации оппозиционного движения в прицел убийц в погонах попали президентские оппоненты. Приказы на отстрел, по заявлению Валерия Кеза, исходили от ближайшего резидентского сподвижника, бывшего госсекретаря СБ Виктора Шеймана.
По утверждению г-на Леонова, «Божелко рассказывал об изъятии денег и имущества у убитых, которые передавались в специальный фонд президента. В дальнейшем они направлялись для поощрения преданных режиму сотрудников МВД и КГБ, подкупа журналистов, в т.ч. российских». Можно только догадываться об истинном размахе экспроприации, если только после таинственного убийства белорусского авторитета Щавлика исчезла воровская касса с 12 млн. долларов.
«Надеяться, что при нахождении Лукашенко у власти удастся найти виновных в исчезновении и убийстве людей, не приходится», — отметил Валерий Кез. Он озвучил некоторые до сих пор неизвестные факты реакции «всенародно избранного батьки» на обвинения оппозиции о его причастности к преступлениям. На одном из закрытых совещаний с «силовиками» у Александра Григорьевича не выдержали нервы, и он, взявшись за голову двумя руками, устроил истерику, постоянно повторяя в адрес исчезнувшего Юрия Захаренко: «Зачем я взял его на службу! Он же предал меня! Каждый должен отвечать за измену!».
Как явствует из заявлений Леонова и Кеза, основным тормозом в ходе расследований по т.н. громким делам является сам президент. Известны его угрожающие упреки в адрес прежнего генпрокурора Божелко: «Я горстями глотаю таблетки по ночам, а ты все под меня копаешь. Хочешь, чтобы оппозиция носилась с гробом Захаренко по улицам Минска».
В настоящее время расследования по фактам убийства Захаренко, Гончара и Красовского зашли в тупик, а уголовное дело об исчезновении Завадского готовится к передаче в суд без особых надежд на достаточность доказательной базы в отношении обвиняемых. Кстати, в роли последних выступают сотрудники все того же милицейского «Алмаза». Причина оперативных проволочек, по мнению Валерия Кеза, более чем очевидна: «Президент не заинтересован в раскрытии преступления. Как и генпрокурор Шейман, причастный к деятельности «эскадрона смерти» и осуществляющий контроль за следствием в отношении жертв».

Интервью бывшего начальника минского СИЗО №1 Олега Алкаева.
Оригинал этого материала
© "Белорусская деловая газета", 22.08.01, "Пистолет перетянет тысячу улик". Глеб Жеглов - Володе Шарапову", Фото: "Версия"

Похищение людей - дело рук СОБРа
Павел Шеремет
Власти так и не начали разбирательства по поводу недавно обнародованных Владимиром Гончариком протоколов допросов и рапортов, свидетельствующих, что «расстрельный» пистолет из минского СИЗО по распоряжению тогдашнего министра внутренних дел Юрия Сивакова выдавался именно в те дни, когда в стране исчезали известные люди. Многие сомневаются в подлинности этих документов. Оказывается, документы подлинные. По крайней мере, так утверждает один из их авторов, бывший начальник СИЗО №1 Олег Алкаев:
— Я подтверждаю: рапорт написан моей рукой, протокол допроса, естественно, следователь печатал, но с моих слов, я же расписался под каждым листом. Сами документы, судя по всему, уничтожены. Но копии сняты с подлинных документов. Еще раз подтверждаю: я писал рапорт на имя министра внутренних дел Наумова. Другое дело, как допустили, чтобы все это дело выплеснулось на страницы газет и как в стране хранится тайна... Но это — вопросы не ко мне.
— Судя по опубликованным документам, вы достаточно откровенно отвечали на вопросы следователя. Не боялись, что власть неадекватно отреагирует на эти показания?
— Законных преследований я не опасался и не опасаюсь, а от незаконных (как, например, преследовали Захаренко) я способен защитить себя сам. Меня удивляет, что люди, которые утверждают, будто я их оклеветал, не обращаются в суд. Ну, обратись в суд, пусть вызовут, установят истину, вновь допросят меня, других начиная с нынешнего генерального прокурора Шеймана. Но ни Сиваков, ни Шейман, ни кто-либо еще в суд не обращались.
— Пистолет, фотографии которого были опубликованы белорусскими газетами, это пистолет из минского СИЗО или какой-то другой?
— Это пистолет из минского СИЗО. Им приводятся в исполнение смертные приговоры. Он хранился лично у меня и вынимался из кобуры только тогда, когда необходимо было привести приговор в исполнение. Для чего он понадобился тогдашнему руководителю МВД Сивакову, я не знаю. У меня есть на этот счет только версии.

— Вспомните еще раз, каким образом командир СОБРа Дмитрий Павличенко оказался допущен к процедуре приведения приговора в исполнение. Это ведь противоречит всем правилам.
— Дмитрий Павличенко действительно приходил в СИЗО. Приходил с разрешения моего прямого начальника — Кадушкина Сергея Александровича. Кадушкин мне сказал, что получил такую команду от министра внутренних дел Сивакова. Напрямую Сиваков ко мне не обращался. Цель прихода Павличенко на исполнение смертного приговора мне была не понятна. Что там можно было почерпнуть бойцу СОБРа, мне не известно. Какая для него была польза от наблюдения за расстрелом, я не знаю.
— Как он себя вел, наблюдая за расстрелом, что говорил?
— Он прибыл в СИЗО, представился. Я ему предложил выпить на всякий случай: мало ли, не так это легко — смотреть на смертную казнь. Не каждый выдержит такой стресс. Он отказался. Затем мы прибыли к месту исполнения приговора. В тот день расстреливали пять человек. Он присутствовал при расстреле каждого. В один из моментов он поинтересовался у исполнителя, почему тот стреляет в голову, а не в сердце. «Ведь в сердце, — говорит, — меньше крови». Меня этот вопрос насторожил: если человек никогда никого не убивал, он не может знать, откуда сколько крови и куда лучше стрелять. Да и в сердце попасть можно только с очень близкого расстояния. Даже хороший снайпер никаких гарантий не даст.
В связи с этим хочу подчеркнуть: пистолет, которым в СИЗО приводятся в исполнение смертные приговоры, предназначен только для поражения живой силы, причем в упор. Подчеркиваю — в упор. То есть на расстоянии, на котором может работать обычный пистолет, наш не годится. У него низкая убойная сила. Поэтому брать его по воробьям пострелять бессмысленно, на охоту, на рыбалку тоже. Первый раз пришел за пистолетом начальник службы вооружения МВД полковник Дик и принес письмо, подписанное Кадушкиным. Это было 30 апреля 1999 года. В письме на мое имя было распоряжение выдать оружие. Я выдал, зафиксировав все в книге учета выдачи оружия. Возвратили нам пистолет 14 мая 1999-го, весь заржавленный. Причем забирать его ходил мой оружейник в кабинет к Дику, а тот вынес его из кабинета заместителя министра внутренних дел Чванкина. Я почему так подробно рассказываю, потому что это же живые люди, всех не закопаешь, и их надо допрашивать. Спросить надо: «Дик, почему ты брал пистолет, зачем?..»
— А вообще, к вам часто приходили посторонние люди посмотреть на приведение в исполнение смертного приговора?
— Это противоестественно. И вообще никто никогда не приходил, за исключением двух должностных лиц, которым было положено при этом присутствовать. И то они присутствовали с определенной целью — оказать практическую помощь. В общем, есть моменты, которые в рапорте напрямую не изложишь.

Пистолет тоже впервые взяли в апреле 1999-го. И это тоже ненормально. Не один я это знаю, просто люди боятся говорить. Я составил список: не менее 20-ти человек посвящены в обстоятельства прихода в СИЗО Павличенко и выдачи пистолета по требованию министра Сивакова. Среди этих 20-ти и высшие должностные лица, и обычные сотрудники. Ведь что такое СОБР? Он тоже из живых людей состоит. Абсолютно все сотрудники, с кем мне доводилось говорить, уверены, что похищение людей и, скорее всего, их убийство организованы группой СОБР. СОБР — это военнослужащие, которым неизвестно кем поставлена неизвестно какая задача. Каким кодексом они руководствуются — уголовным или военным уставом, — мне и по сей день не понятно. Скорее всего — чьими-то приказами.
— А раньше СОБР, которым командует Павличенко, был замечен в уголовных преступлениях?
— Да. Их много уже сидит: и под следствием были, и совершали преступления. Некоторых бойцов СОБРа лично министр Сиваков спасал от правосудия. Например, дело майора Корнюшко. По-моему, в 1999-м Сиваков посещал в СИЗО арестованного Корнюшко, который был осужден с четырьмя или пятью тоже собровцами за попытку заказного убийства бизнесмена. Военные контрразведчики раскрутили это дело, собровцы получили срок и сейчас сидят в колонии.
— Когда Павличенко приходил смотреть расстрелы, вы спрашивали у него, зачем ему все это нужно?
— Дело в том, что расстрел — это очень напряженный момент, тут не до разговоров. И я не спрашивал, коль прислал министр — ему виднее. Павличенко задавал вопросы, но они остались без ответа.
— Вы, видимо, не все ему рассказали, коль он захотел приехать во второй раз?
— Во всей этой процедуре две вещи секретны — фамилии участников этого процесса и место захоронения. Так предусмотрено законом. Место захоронения не указывается, родственники годами ходят к нам и просят отдать им тело. (Я лично считаю, что, может быть, и надо отдавать, но закон пока запрещает это.) В общем, чтобы не было несанкционированных раскопок, все делается в тайне, и место захоронения никому не указывается. Но меня попросили показать Павличенко все, включая место захоронения. Я как человек исполнительный сообщил, что сегодня захоронения не будет, пусть приходит на следующий день. Члены моей группы собрались в условленном месте, но Павличенко не пришел. Я не расстроился, мы поехали и свое дело сделали. Я подозревал потом... В общем, он мне сам сказал, что знает это место захоронения на Северном кладбище. Но я не стал ни опровергать, ни подтверждать.
Кстати, могу сказать об одной из собственных версий, для чего брался пистолет. Он был нужен, чтобы придать убийству ритуал приведения в исполнение приговора. Чтобы снять часть груза ответственности с лиц, которые это дело делали: вот вам специальное оружие — это не убийство, это приведение в исполнение приговора. Возможно, был и приговор. Фальшивый. Сиваков любит всякие ритуалы.

— Вы думаете, генерал Сиваков способен на такие ходы?
— Судя по его фантазиям, способен. Он — романтичная натура, поэт почти. Его красноречие еще пригодится ему для защиты в суде. Он ведь сумел успокоить даже вдову Гончара. И бюро ритуальных услуг много потеряло, что у него нет такого утешителя.
— Что вы имеете в виду?
— К нему приходила жена Виктора Гончара. Но Сиваков так построил беседу, что Зинаида Гончар теперь меня и Лопатика считает подонками.
— Сиваков, по-вашему, способен на жестокие неадекватные шаги?
— Мне трудно сказать, я его видел только с «рекламной стороны». Всегда хорошо выглядел, всегда речист, остроумен, но, видимо, он имел второе дно. И защиту свою сейчас построил довольно умело, хотя абсолютно безнадежно. Как говорят на жаргоне, он в «несознанку пошел» — ничего не признает и все отрицает. Это самый худший из всех вариантов защиты. Ну взял бы и сказал: «Да, брал пистолет. Я — министр, я имею право. Взял, разобрал, посмотрел, почистил и вернул». Тогда и вопросов было бы меньше. Но он сам себе пути к отходу не оставил. Он забыл, что есть люди. И вообще, это нехорошо, когда генерал за адъютанта прячется. Второй раз пистолет пришел брать адъютант министра Сивакова. Пришел, получил под роспись и сам же вернул. Так генерал спрятался за спину старшего лейтенанта. Ничего, спросят и со старлея: «Слушай, юноша, ты куда пистолет носил, кому отдавал?» Стыдно будет на очной ставке.
— Как вы думаете, сохранился ли сам журнал учета выдачи пистолета из СИЗО? Не копии отдельных листов, а оригинал?
— Журнал сохранился. И я не думаю, я знаю.
— Оригинал?!
— Совершенно верно. Когда будет возможность, его представят следственным органам, нормальным следственным органам. Кстати, журнал у них был — взяли и вернули, оставили меня наедине со всеми вещдоками. Поэтому журнал сохранен.
— А как вы считаете, пистолет уже уничтожен?
— Я не думаю. Это слишком показательно будет. Да и в принципе даже если пистолет уничтожили, это ничего не меняет. Есть свидетели, и это самое главное. Желающих рассказать, повторяю, очень много. Они просто боятся. Но, уверяю вас, если 10 сентября после президентских выборов произойдут политические перемены, 11 сентября в прокуратуре будет очередь из ближайшего окружения Сивакова, Шеймана и прочих. Через неделю следователи все будут знать, как пропали люди и что с ними произошло.

— Когда у вас появились первые предположения по поводу того, для чего брался пистолет из СИЗО?
— Наверное, случай сработал. Мне в руки попала «Комсомольская правда», в которой были фотографии пропавших в Беларуси известных людей и даты их исчезновения. У меня какое-то подозрение появилось, почувствовал что-то недоброе. Позвонил своему оружейнику и попросил принести журнал учета выдачи оружия. Посмотрел и ужаснулся. 30 апреля выдан пистолет, 14 мая — возвращен, а 7 мая исчезает Захаренко. Потом 16 сентября утром у меня получает пистолет адъютант министра внутренних дел, 18-го вечером пистолет возвращают, а 16-го вечером пропадают Гончар и Красовский. Один раз может быть совпадение, но дважды — это очень подозрительно, даже бомба дважды в одну воронку не падает. Эти события меня насторожили. Еще на мысль меня навел журнал — спецвыпуск о пропаже Юрия Захаренко, который подготовила организация «Правовая помощь населению». Там было написано, что свидетели видели, как за Захаренко следила красная «БМВ». А на красной «БМВ» всегда разъезжал Дима Павличенко и очень ею гордился. Эту машину многие знают. По показаниям свидетелей видно: за Захаренко не следили, его преследовали, видимо, подбирая удобный момент.
Теперь о пистолете из нашего СИЗО. Представим себе такую картину. Находят труп, в трупе — пуля. Никакого труда не составит установить, из какого оружия был убит этот человек, поскольку пуля от нашего пистолета хранится в картотеке МВД — оружие передано нам официально и предварительно все его характеристики были зафиксированы. Таким образом следователи точно узнают, из какого пистолета убит человек. И сразу приходят ко мне и надевают наручники. Пистолет ведь хранится только у меня, поэтому попробуй объясни, почему из этого пистолета были убиты, например, пропавшие политики. Это необъяснимо.
В этой операции заложено определенное коварство по отношению и ко мне, и к двум другим сотрудникам СИЗО, которые имеют доступ к пистолету. В определенный момент все могли «повесить» на нас. Допустим, тела найдут через год, через пять, десять лет... Кто будет отвечать? Прошло бы еще какое-то время, и я бы вряд ли смог что-либо внятно объяснить. А если бы пропал журнал учета выдачи оружия или исчезли свидетели, которые видели Павличенко, приходившего в СИЗО, которые выдавали пистолет... Все, цепочка бы оборвалась.

— Когда вы все это обнаружили, что предприняли?
— Я сразу же поделился своими подозрениями с высокими должностными лицами. (Пока не буду называть фамилии, поскольку они все сейчас находятся у власти и, возможно, в отношении них могут быть предприняты какие-то репрессии.) Каждый из них поступил по-разному: некоторые струсили, кто-то просто ушел от ответа. Но когда Наумов стал министром внутренних дел, ему доложили эту информацию. Прошло большое совещание руководства МВД, КГБ и прокуратуры, на котором обсуждалось, насколько веские улики против командира СОБРа Павличенко. Эти люди пошли на очень большой риск, зная, кто стоит за спиной Павличенко, но рискнули. В результате Павличенко арестовали, а что произошло дальше — все знают. Не знаю, почему молчит бывший генпрокурор Божелко, поскольку он видел уголовное дело в полном объеме. Не знаю, почему молчит председатель КГБ Мацкевич... Но придет еще, наверное, время, и они расскажут и о причинах своего молчания, и о том, что им было известно. То, что улики уже уничтожены, а люди, которые давали показания, запуганы, — это точно. Но придет время, и они все расскажут заново. Я надеюсь на справедливость и уверен, что в конце концов правосудие восторжествует.
— Вы бежали из Беларуси в Германию, потому что боитесь преследований?
— Я никуда не бежал. Я давно собирался в отпуск в Германию. Подал рапорт, как положено, в нем указал, куда и зачем еду. Официально и открыто я сдал в начале июля документы на визу в немецкое посольство в Минске. У меня гостевая виза до 25 августа. Никакого политического убежища я ни у кого не прошу. Вот и все. Законных преследований я не боюсь. Я опасаюсь только провокаций.
— Когда вы подали рапорт на отпуск и сдали документы в немецкое посольство, какие-то действия со стороны белорусских властей были предприняты в отношении вас?
— Когда два следователя из прокуратуры сбежали и провели пресс-конференцию, за мной сразу установили наружное наблюдение. Я быстро это заметил и решил уехать в отпуск, чтобы не быть чьим-то соблазном. Меня потом искали, даже к родственникам в деревню приезжали.

Полный текст сенсационного заявления сотрудников КГБ
Видеокассету с очередным сенсационным признанием двух сотрудников КГБ получили сегодня все аккредитованные в Беларуси российские телеканалы, ряд белорусских независимых газет и радиостанций. На видеокассете видны два человека, один из которых представился сотрудником отдела по охране конституционного порядка и борьбе с терроризмом Минского Управления КГБ Геннадием Угленицей. Второй не назвал должности, но представился Андреем Жерносеком. Эти люди подтверждают информацию, изложенную на прошедшей неделе сотрудником СОБРа, ставшего свидетелем убийства осенью 1999 года Виктора Гончара и Анатолия Красовского на территории воинской части под Бегомлем. Но в отличие от бойца СОБРа, сотрудники КГБ не скрывают своих лиц и показывают фотографии людей, причастных к убийству оппозиционных политиков и фамилии которых прозвучали в признании бойца СОБРа. Геннадий Угленица и Андрей Жерносек со всей ответственностью утверждают, что Виктор Гончар и Анатолий Красовский – убиты. Читайте полный текст сенсационного заявления.
«Сегодня 25 августа 2001 года. Сейчас мы хотим сделать заявление для прессы, телевидения, граждан республики и для всех тех, кому оно попадет.
- Я, сотрудник отдела по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом Минского управления КГБ Угленица Геннадий. Данный шаг продиктован рядом обстоятельств, в связи с которыми сложилась ситуация, когда лишь обнародование данных, которыми мы обладаем, может обеспечить безопасность нас и наших близких. Заявление касается пропажи в 1999 году двух людей – Гончара и Красовского.
В то время все газеты пестрели фотографиями пропавших, спецслужбы были подняты на ноги и вели поиск. Через несколько месяцев поиск практически прекратился. Все удовлетворились тем, что люди пропали бесследно, и концов их найти нельзя. Так думали не все. Люди, которые считали своим долгом узнать правду о пропавших, продолжили работу по их поиску. Об этом лучше скажет Андрей.
- Я, Жерносек Андрей Михайлович. После того, как пропали люди, мы начали свое параллельное расследование. Использовали различные мероприятия, которые могли сами придумать. И так далее. В конце концов мы вышли на свидетеля конкретно по этому преступлению.

Жерносек показывает групповое фото нескольких солдат внутренних войск, сидящих и стоящих возле двух автомобилей. Номера машин 0221 Мі, 0224 Мі, 8832 ОХ (на одной машине один номер висит, второй стоит рядом):
- На этой фотографии первый отсюда (слева) является непосредственным свидетелем всех этих дел. Фамилия его Метельский. Зовут его Виталий. Рядом с ним, на «Ауди» вверху, с номером в руке сидит непосредственный участник этого дела. Его фамилия Мекиянец. Зовут его Александр. Снизу машина – то машина, которая непосредственно участвовала в этом деле.
Жерносек показывает цветной буклет «Внутренние войска Республики Беларусь»:
- Значит, в этой вот книжке имеются также фигуранты по этому делу. На общей фотографии участников, может здесь будет плоховато видно, вот это вот стоит Новаторский Владимир, который является руководителем группы захвата, а вот это вот – точка сверху – это Юрий Будько, который также являлся непосредственным участником . Фотографию и лицо основного фигуранта Павличенко, я думаю, видели все – он снимается в рекламе о войсках, купается там в проруби и чувствует себя нормально. К сожалению, фотографии остальных двух фигурантов по делу – это лейтенант Коклин и прапорщик Мурашко – пока достать не удалось. Но думаю, что это заявление все-таки подвигнет и правоохранительные органы, и прессу… в первую очередь прессу, потому что наши правоохранительные органы почему-то оказались в стороне о этого дела. Вот… подвигнет найти этих людей, найти и допросить. И закончить то, что мы начали.
Нам стал известно, что в 99-м году, в сентябре группа выехала на двух машинах из части вечером, захватили здесь в Минске двух людей вместе с джипом, посадили за руль этого Мекиянца, закинули этих людей в эти машины, и уехали на базу, в Бегомль. В районе часа ночи они приехали на эту базу. Не доезжая до базы, свернули на проселочную дорогу, застрелили Гончара и Красовского. После этого джип спрятали в лесу. После этого вернулись в часть, поставили машины и пошли ужинать как ни в чем не бывало.
На следующий день солдат роты подняли, и после завтрака погнали копать яму на полосу препятствий. Вот здесь кассета с пленкой полосы препятствий. И эта яма здесь также фигурирует.
Жерносек показывает видеокассету маленького формата:
- Они выкопали яму, сбросили туда машину. По предварительной информации там же находятся трупы. Либо под машиной, либо в самой машине. Раздавили ее БТРом, засыпали землей. Относительно замаскировали место.
Я выражаю соболезнование глубокое женам Гончара и Красовского, их женам и детям. Их мужья, отцы и дети уже никогда не вернутся.

При работе по данному вопросу нами использовалось спецоборудование скажем, для обеспечения своей собственной безопасности. Оно в себя включало приборы ночного видения, маскировочные костюмы, а также металлодетектор специальный, который реагирует на металл, особенно автомобили, крупные металлические предметы – американской фирмы «Фишер», называется «Дженеми-3». Также использовано было четыре радиостанции. Эти все вещи были при определенных обстоятельствах были конфискованы милицией. На данный момент они находились в Партизанском РУВД. Сотрудники РУВД могут это подтвердить.
После того, как мы пришли на полосу, мы ее обследовали с помощью метало детектора. Обследовали всю полосу, включая яму. Только в яме металлодетектор показал, значит, если стоять к ней лицом, со стороны полосы, с правой стороны – там видно как оборван край ямы, видно, что там заезжал БТР. Именно в этой яме, порядке 3.30-3.40 метра на 1,6-1,8 метра четко отбивается магнитная аномалия на железо. После этого там были проведены два шурфа, раскопа, после чего мы на глубине порядка двух метров наткнулись на металл. Дальше никто копать не стал, потому что рядом находится эта часть. Часть находится буквально в двухстах метрах от этой полосы. Подъезды к полосе, все там есть. Вот такое вот дело.
Угленица:
- По данному вопросу, если у кого-то возникают какие-то сомнения… Я лично участвовал в опросе свидетеля. Беседовали мы с ним неоднократно. Но только где-то с третьей-четвертой беседы он дал нам полные показания, которые касались всех обстоятельств данного дела. Если кого-то будет трудно разыскать, то живет он в Борисове. Он бывший водитель, служил в части 3214. В сентябре проходил службу в СОБРе у Павличенко. Несколько раз возил его на машине лично. Сейчас уже прошло наверное полторы недели, как свидетель скрылся. Несмотря на то, что ему была обещано обеспечение безопасности, он не поверил. Как, наверное, многие люди, причастные к этому делу, либо знают. Они боятся и прячутся, либо молчат.
Что касается обследования части, то все данные, сообщенные свидетелем, подтвердились. Составлены и план части, составлен план полосы, его местонахождение в тот день, и все остальные детали сходятся. Мы обследовали, я лично участвовал в обследовании полосы препятствий. В настоящее время у нее вид такой, что больше года там уже никто ничем не занимается. Почему она была заброшена – непонятно. СОБР до сих пор дислоцируется в части под Бегомлем.
Жерносек:
- Сама яма на полосе находится вообще сбоку полосы. То есть вот полоса препятствий – они все препятствия идут по прямой. Яма же сама находится сбоку. Это сразу бросается в глаза. Достаточно было туда залезть металлодетектором, как металлодетектор сразу показал аномалию.