— Что произошло 17 июля 2014 года?
— 17 июля... Насколько я помню, сбили Boeing.
— Ополчение сбивало Boeing?
— Ополчение Boeing не сбивало, и больше никаких комментариев.
— Доказательства, которые представляют против вас, — ложь?
— Больше никаких комментариев. Запомните, я никогда не лгу. Тем более в таких вопросах. Но говорить некоторые вещи я не буду.
— Есть три стороны: Россия, Украина, ополчение. Кому верить?
— Мне. Я сказал вам абсолютную правду. Ополчение Boeing не сбивало. Всё.
— Почему всё на вас хотят повесить?
— Больше никаких комментариев. Это уже даже нехорошо.
— Что думаете по поводу запрошенного вам срока? (22 декабря 2021 года прокуратура Нидерландов запросила сроки для причастных обвиняемых в причастности к крушению Boeing MH17. Игорь Стрелков — среди этих людей. — Ред.).
— Если враги ненавидят и требуют такого [срока], значит я правильно всё делаю.
— Так. Почему вы уехали из Донбасса?
— Тоже фактически «ушли».
— Кто вас «ушёл»?
— Я был там не нужен никому. Я всем мешал. На тот момент я этого не понимал до конца. Много чего не понимал. Своей разведслужбы у меня не было, меня никто не информировал. А с определённого момента и специально дезинформировали, в том числе [Александр] Бородай (российский военный корреспондент, в 2014 — председатель Совета министров ДНР, избранный депутат Государственной думы VIII созыва. — Ред.).
Вопрос стоял в начале августа фактически о том, будет ли существовать ДНР, ЛНР и тогда ещё Новороссия. Ещё были иллюзии, что она будет.
— Вопрос стоял в Донецке или в Кремле?
— Я в Кремле бывал только на экскурсии. Вопрос стоял на фронте. Ополчение не могло прикрыть весь периметр фронта там, где прикрывало, не могло противостоять ударным группировкам противника, поскольку они превосходили в несколько раз по численности и технике. Без российской помощи удержать Донбасс было невозможно. Мне несколько человек поставили условие: «Или ты уходишь, или помощи не будет».
Это подкреплялось тем, что нам нечем было стрелять. Меня подвели к тому выводу, который я сделал. Сейчас я думаю, что меня дезинформировали, но вряд ли бы я с вами разговаривал, если бы я сделал другой выбор.
— Можете сказать, кто вас попросил «уйти»?
— Нет.
— Что вы хотели сделать в Донбассе, в Новороссии?
— Я хотел сделать максимум возможного, чтобы Новороссия вообще состоялась либо как часть РФ, либо как автономное, самодостаточное образование, государство русских людей. Где русские помнили бы о том, что они русские, и могли бы управлять своим государством. И тем самым я хотел предотвратить ту войну, которая неизбежна. Потому что без Харькова, Днепропетровска, Одессы, Херсона, Николаева Украина воевать не смогла бы. У неё бы не было двух третей промышленности, выходов к морю, всей военной промышленности. Не было бы более половины солдат. Потому что больше половины тех, кто воюет в АТО, — уроженцы Новороссии, говорящие по-русски.
— Потому что призвали?
— Потому что за это платят. А заработать на Украине не особо-то и можно.
— Как вы переживаете, что с востоком Украины ничего не получилось?
— Я историк, я понимаю, знаю, что правда побеждает намного реже, чем неправда. Пытаться всё равно нужно. Будет возможность ещё, я попытаюсь снова. Если бы я хотел где-то просто повоевать, я бы воевал. Меня приглашали в ЧВК, я не пошёл, мне неинтересно. Нет интереса убивать людей и рисковать ради денег или славы.
— Как вы думаете, если бы войны на востоке Украины не было, то меньше бы русских воевало, например, в Сирии, в ЦАР, в Ливии?
— Если бы этого конфликта не случилось бы, то никто бы там не воевал. Выбрав заморозку [донбасского] конфликта, Кремль действовал логично. Сирия (осенью 2015 года российские власти начали военную операцию в Сирии. — Ред.) для внутреннего потребления — отвлечение внимания, для внешнего — вымаливание прощения за Крым и Донбасс.
— Не простили же.
— И это было заранее известно. Я писал об этом. Ничего у вас не получится, не дождётесь. Залезете в очередную войну, в болото, в кровавое говно и будете там сидеть. И всё равно ничего не добьётесь.
— Пропаганда с обеих сторон — и украинской, и российской — сделала из вас миф. С одной стороны — главный враг…
— Я смертельный враг Украины, можете не сомневаться. Я враг государства Украина до гробовой доски. Я подчёркиваю, что я не враг украинцев, потому что считаю их частью русского народа. Но я считаю, что существование Украины гарантирует гражданскую войну между русскими. Украина как государство в 2014 году должна была желательно исчезнуть либо развалиться. Это то, чего я хотел на самом деле. И это ради чего я воевал.
— Вопрос в том, что…
— Я поехал воевать за то, чтобы русские имели право считать себя русскими на своей земле. И за защиту русских. Так же, как я ехал воевать за защиту русских в Чечню. Так же, как и в Приднестровье. Немножко пафосно, тем не менее это так.
— Вопрос заключался в том, что, с одной стороны, из вас сделали главного врага, а с другой — до определённого момента, пока вы были нужны, — героя. Почему так получилось, что…
— Главный враг остался, а героя нет?
— Да.
— Это нормально. А что вы хотели?
— Родина просто забыла?
— Нет. Родина — это понятие не про наших кремлёвских небожителей.
— А небожителям вы неудобны?
— Я не просто неудобен, я чрезвычайно опасен. Потому что я: а — не продаюсь, б — не покупаюсь, хех. Я человек принципиальный, и у меня действительно есть свой собственный кодекс чести. Как военный я их совершенно не устраивал, а принятые ими решения совершенно не устраивали меня. Поэтому те печеньки, которые они мне собирались дать, я просто не принял, потому что в обмен они хотели, чтобы я изменил своим взглядам и убеждениям. Я отрицаю всё то, что они сотворили с Донбассом после 14-го года, они отрицают моё существование как таковое.
— Вы про печеньки сказали, вам предлагали идти в политику?
— Мне предлагали идти в чиновники к Аксёнову. Четвёртым замом. С соответствующими бонусами. Квартиры, дачи, машины. Одним из условий [работы у Аксёнова] было забыть про Донбасс и вообще не отсвечивать. Я отказался, потому что это было после Минских соглашений. Потом в 15-м году Зюганов предлагал мне избираться в Госдуму. Я это воспринял примерно так же. Я прекрасно понимаю цену Зюганову и его КПРФ. И приняв эту печеньку, я вынужден был бы плясать под ту дудку.
Я Думу называю «государственным недоразумением». Это не парламент. Это сборище специально отобранных жуликов, воров и п*********, которые назначены утверждать написанные для них законы. В этом государственном недоразумении я не хочу и не хотел никогда быть.
— Вот Бородай теперь — депутат.
— То, что Александр Юрьевич Бородай попал в эту Думу, — это прекрасно. Он наконец нашёл себе подобных. Он завершил свой путь от героя, который защищал Белый дом, который тоже был в Приднестровье, который был корреспондентом газеты «Завтра» (российская еженедельная газета, в 1993 году поддержавшая сторонников Верховного совета. Главный редактор — А. Проханов. — Ред.), среди тех, кого в юности считал врагами отечества.
— Как семь лет спустя после того, как вы осели в России, проходит ваш день?
— Утром встал, отвёл ребёнка в детский сад, поехал на работу.
— Где вы работаете?
— Есть джентльменское соглашение с хозяевами, что я не распространяюсь, где я работаю, а им не звонят и не говорят, чтобы меня выгнали.
— Новые хобби появились?
— Нет. Пишу только на странице «ВКонтакте» ежедневно. Посты всякие, иногда фельетоны. Читали недавний про "Титаник"?
— Не-а.
— Зайдите, прочитайте. Там типа пьесы в одном действии.
Отказался от хобби. Я совсем отказался от реконструкции. Играть в войну, когда твои товарищи всё ещё сидят в окопах под обстрелом и продолжают нести потери — в месяц в среднем человек по 20, — для меня неприемлемо. Я не могу своими пулемётами заниматься, которые я коллекционировал. Маленькая коллекция пулемётов Первой мировой войны была. Интересные были экземпляры. Я всё отдал в музей, потому что нет возможности заниматься. Ксивы нет, лицензии и денег тоже, хех.
|