Ситуация с вырубкой леса год от года нормализуется. Пусть не так быстро, как хотелось бы, но все же. Имеет ли место нелегальная вырубка леса в Забайкалье и Сибири? Наверняка. Но вовлечены в нее не китайцы, а наши соотечественники, которые и проводят незаконное и хищническое уничтожение леса. То есть все деньги, полученные от этого криминального бизнеса, оседают черным налом у региональных браконьеров. Главную же проблему сохранения и приумножения лесного фонда представляет вовсе не вырубка, а ежегодные пожары, которые в большинстве случаев возникают из-за людской халатности и хамского отношения к природе. Согласно официальной статистике ООН и Всемирного фонда дикой природы, ежегодно в России сгорает около двух миллионов гектаров леса. До 600 миллионов гектаров находится вне зон охраны от пожаров. Только за прошлый год в России от огня пострадало 4,5 миллиона гектаров леса. Если перевести это в объемы ежегодных поставок в Китай, то это равно 22 годам беспрерывного экспорта.
http://xn--b1amnebsh.ru-an.info/%D0%BD%D0%BE%D0%B2%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%B8/%D0%BA%D0%B8%D1%82%D0%B0%D0%B9%D1%86%D1%8B-%D1%81%D0%BF%D0%B8%D0%BB%D0%B8%D0%BB%D0%B8-%D0%B2%D0%B5%D1%81%D1%8C-%D0%B4%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%B5%D0%B2%D0%BE%D 1%81%D1%82%D0%BE%D1%87%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%BB%D0%B5%D1%81-%D1%84%D0%B0%D0%BA%D1%82%D1%8B/
Добавлено через 42 минуты
Особо охраняемые территории и коренные народы
В России всегда существовала определенная стратегия по сохранению особо ценных лесов. Наиболее традиционной формой было и остается создание особо охраняемых природных территорий (ООПТ). Но эта деятельность всегда противостояла индустриальной идеологии и нуждам лесной промышленности. Естественно, в этом неравном противостоянии побеждает тот, кто дает больше доходов в бюджет, то есть лесная промышленность, хотя каждый разумный человек в отдельности и теоретически согласен с природоохранительными доводами. Нынешняя Российская экономика имеет мало возможностей поддерживать даже существующие ООПТ, не говоря уже о создании новых. С другой стороны, открывшиеся зарубежные рынки спроса оказывают быстро возрастающее давление на внешне бескрайние леса Сибири, теряя все больше древесины, поступавшей ранее из тропических лесов: они тоже когда-то казались бескрайними.
Практически все неосвоенные, а в большой степени и освоенные рубками леса Дальнего Востока являются территориями традиционного проживания и хозяйственной деятельности коренных малочисленных народов. История этого юридического статуса в Росси в 90-е годы довольно плачевна. В начале периода демократии прогрессивным законодателям удалось ввести понятие территории традиционного природопользования (ТТП) в некоторые ресурсные законы и подготовить президентский Указ о необходимости сохранения этих таежных и тундровых территорий от индустриального разорения. Однако, поскольку они являются кладовыми ценнейших природных ресурсов - нефти, газа, золота и леса, - прохождение самого Закона о статусе коренных народов и о ТТП неизменно блокировалось капиталистическим лобби в Думе. Расстрел российского парламента президентом в 1993 году к тому же окончательно похоронил Федеративный Договор, дававший регионам определенные права на пользование и распоряжение лесными ресурсами своих территорий.
В итоге защита мест традиционной хозяйственной деятельности таежных народов была отдана на откуп местным инициативам и губернаторам. И привела к довольно парадоксальному многообразию моделей. В Республике Саха (Якутия) правительству удалось достаточно эффективно защитить территории, не находящиеся под юрисдикцией федеральных структур. Однако в остальных субъектах федерации Дальнего Востока, имеющих меньше прав и полномочий, чем республики, этот процесс шел и продолжается очень болезненно. В Приморье удалось еще в 1992 году создать ТТП на среднем Бикине, но и то лишь потому, что эта территория уже имела более высокий природоохранный статус орехо-промысловой зоны. В Хабаровском крае пошли иным путем: здесь удалось создать около 40 ТТП с символическим статусом и отсутствием реальных гарантий по использованию ресурсов леса для коренного населения. В конечном итоге эти театрализованные ТТП ни разу не составили серьезной преграды для интенсивных и разорительных заготовок леса и добычи золота. Получить требуемое по статусу ТТП согласование администрации национального села или общины на любую индустриальную деятельность оказалось проще простого. Показателен пример с лесозаготовительной концессией для компании Римбунан Хиджау на Верхнем Сукпае, созданной на месте планируемого заповедника и существующей ТТП: согласие было без колебаний подписано русским главой удэгейской общины "Джанго" в селе Гвасюги за обещание подарить общине взамен машину "скорой помощи" и оказать несколько других разовых услуг.
С принятием Закона РФ о статусе коренных малочисленных народов в 1999 году появилась некоторая надежда, что естественные леса, в которых веками охотились и промышляли жители тайги, будут сохранены ими. Однако закон оказался слишком декларативен, чтобы быть эффективно использованным против лесопромышленного натиска на тайгу. К тому же, крайне необходимый для этого второй закон, о ТТП, так и не был принят в 1999 году и остался в проекте в наследство новой Думе. В результате наиболее очевидная модель традиционного природопользования в сочетании с новым видом деятельности в тайге, охотничьим и познавательно-экологическим туризмом, несмотря на весьма радужные и многочисленные проекты, пока не в силах составить серьезную альтернативу разорительным лесозаготовкам, питающим муниципальные бюджеты и сопособным склонить на свою сторону даже коренное неселение. Такое происходит в Красноармейском районе Приморья, где в полном соответствии с давними чаяниями главы администрации Василия Никуленко создается национальный парк "Удэгейская легенда": тот же Василий Никуленко теперь фактически возглавил кампанию в районе против парка, всячески поддерживая претензии и интересы лесозаготовителей.
http://mirznanii.com/a/303955-2/dalnevostochnye-lesa-2
|