Некая преступница Perino, которую нам пришлось наблюдать, была с детства воровкой, но перестала воровать, как только сделалась проституткой. Жадность древних греческих гетер вошла даже в поговорку. Мы находим у Алкифрона очень характерное письмо одного сельского хозяина, разорившегося на одну из этих гетер, которая потом, когда он обеднел, не хотела больше знать его. "Разве ты забыла, -- сказано в этом письме, - корзины с финиками, свежие сыры и прекрасных куриц, которых я тебе посылал? Разве все добро, которым ты теперь пользуешься, принадлежит не мне? Теперь мне остается только позор и нищета!"
Анаксил, которого цитирует Атеней, дает следующее описание куртизанок своего времени: "Да, все эти гетеры суть сфинксы, не говорящие прямо, а выражающие свои желания в форме загадок. Они ласкают вас, шепчут вам, положим, о своей любви и минувших наслаждениях, но на самом деле это значит: мой милый, мне нужна скамеечка для ног, треножник, стол или рабыня". Кто понимает подобные приемы, спасается подобно Эдипу от таких загадок и может считать себя поистине счастливым, если ему удалось избегнуть в этом деле крушения; кто же рассчитывает быть вознагражденным за свою уступчивость ласками истинной страсти, тот падает жертвой чудовища.
"Взгляните на Плангону, ведь она настоящая Химера, сожигающая иностранцев своим огнем! А Пинопа? Разве она не стоглавая гидра? А чем отличается Наннио от имеющей три пасти Сциллы? Разве не ищет она третьего любовника, после того как двух уже задавила?" Знаменитая гетера Летала писала Ламалиону, своему сентиментальному, но скупому любовнику: "Мне нужны золото, драгоценности, платья и рабыни. Ты мне надоел своим вечным хныканьем, клянусь Венерой! Ты говоришь, что боготворишь меня, не можешь жить без меня и что я должна стать твоею. Хорошо. Но разве у тебя нет золотых кубков? Разве ты не можешь похитить у отца немного золота или у матери части ее сбережений?"
Анаксил совершенно прав, сказав в одной комедии своей: "Из всех хищных зверей самый опасный -- гетера". Известно, какие громадные богатства скопили фаворитки французских королей благодаря подаркам, пенсиям, рентам и привилегиям, которыми последние их дарили. О маркизе Pompadour, например, Goncourt сообщает следующее: "Под наружностью великосветской дамы в ней скрывалась алчная кокотка, старавшаяся захватить в свои руки как можно больше поместий и замков. Ни одна из прежних королевских метресс не владела столькими имениями и домами, как она".
Состояние ее простиралось до 25 миллионов франков, каковая сумма и в настоящее время громадна, а в то время, когда финансы Франции находились в таком плачевном состоянии, была прямо чудовищна.