Л.: “Каждый город должен определить, где у него то место, где можно проводить митинги и демонстрации... Я категорически предупреждаю силовые структуры: упаси Господь после этого совещания где-то в городе, на улице, на площади вы соберете митинг. Пеняйте сами на себя... Улицы нужно взять под контроль... Еще раз подчеркиваю: определите те места, где должны собираться разного рода оппозиционеры и прочее отребье.<...> Эти экстремисты, в основном это наши нацмены, грубо говоря, даже не националисты, а некоторые, это сотни, буквально сотни человек - они сегодня дестабилизируют обстановку... Мы знаем, кому идет рекой эта валюта, мы знаем, кто дает эту валюту и где находятся эти люди. Меры должны быть приняты не просто адекватные, а жесточайшие меры. Нужно довести до общества и рассказать об этих людях, представить документы, чтобы люди видели, кто это такие. Чтобы видела мировая общественность, с кем они имеют дело и какие их истинные цели.<...> Мы тут в демократию с ними играемся. Мы начали диалог с ними. А они срывают этот диалог. Они разрабатывают механизмы, как сорвать этот диалог, как обмазать грязью этого Вика, которого направили от ОБСЕ. Мы же это знаем.” (67).
Валерий Карбалевич, “Свободные новости”:
“За что народ любит Александра Григорьевича, так это за подкупающую искренность. Когда он входит в состояние ораторской экзальтации, то, оторвавшись от написанного текста, по простоте душевной может выболтать самые сокровенные свои мысли, не предназначенные для широкой публики.” (13).
Последние несколько цитат свидетельствуют о неспособности Л. в полной мере контролировать свои аффективные импульсы в напряженных ситуациях.
Юрий Захаренко:
“Я начинаю оглядываться на эту ситуацию - что мы не туда идем, уже на втором полугодии, на втором полугодии нахождения в должности. Я пытался всячески повлиять на Президента. Наверное, я остался один из немногих, который говорил ему правду. Ту правду, нехорошую правду, которая била по самолюбию Президента, но я говорил ее. Когда разговаривали мы с Президентом - присутствовал и господин Шейман, - Президент говорит: “Ты должен выполнить мой любой указ.” Я ему говорю: “Александр Григорьевич, людей расстреливать я не буду. Конституцию нарушать я не буду.” - “Если ты не выполнишь любой мой указ, тебе наденут наручники.” Это запугивание или не запугивание? Это стиль руководства Президента. Более слабые ломаются, более сильные - добиваются. И делается послушная машина государственная, бездумная, щелкающая каблуками. Это - страшно. Это страшнее фашизма.” (8).
Описанный стиль руководства закономерен, ибо отражает болезненные особенности личности Л.