Ольга Павлова: “Анатолий Грачев на тот момент исполнял ответственную роль - “заводил” Александра Лукашенко - неизменный объект подколок в бане. Тот повернулся к Грачеву и громко, с чувством, сказал: “Вчера я говорил об этом Горбачеву, говорил Рыжкову, а сегодня говорю тебе, Толик...” (24, стр.10)
Судя по высказываниям Л. в настоящее время, можно утверждать, что сверхценная идея переоценки собственной личности остается стойкой и определяющей для его психического облика.
Л.:“Политик в стране один, я вас давно к этому приучаю - это президент! Профсоюзы - это вообще аполитичная организация. Поэтому вы забудьте в своем лексиконе слово “политика”. (57).
Л. :“Никаких конвенций, никаких мнений Запада для вас не существует! - заявил он. - Политик в стране один, он должен принимать политические решения, а ваше дело - закон, Конституция, взял в руки и пошел...” (58).
В процессе развития идеи своей “избранности” прежние ориентиры нивелируются, а своя значимость всё более возрастает.
“Лукашенко после избрания и будет ощущать себя чудотворцем: известен факт, когда во время селекторного совещания по вопросам сельского хозяйства он упрекал брестского губернатора Владимира Заломая, оправдывавшегося ссылкой на плохие погодные условия: “Ты же сам просил у меня дождь, так чего же теперь жалуешься на дождь?!”. (Александр Федута , 34, стр. 269).
Уте Цапф, депутат Бундестага, председатель белорусско-немецкой парламентской группы:
“Я уверена, я разговаривала лично с Лукашенко, что он действительно исходит из того, что он самое благородное для белорусского народа делает... Намерения президента и реальность не совпадают.” (33).
Противоречий между намерениями Л. и реальностью, заметных постороннему наблюдателю, для самого Л. не существует, он живет в мире своих сверхценных идей, которые для него гораздо более значимы, чем объективная действительность. А несоответствие желаемого и действительного, отсутствие реальных результатов деятельности по механизму аффективной логики объясняется заговорами против него и кознями врагов.
Л.:
“Я очень переживаю за людей, потому что очень глубоко знаю их жизнь. Я хорошо знаю, как живет моя мать. И матери других людей. Это они стоят у истоков нашей государственности. А разве человек, который понимает все это и которого поддержали люди, может стать диктатором? Нет! Но в то же время и размазней не могу быть, потому что история это уже видела. Один был такой. Мы сейчас говорим: развалили державу, Советский Союз и прочее. Собрались в пуще там... Но у власти в Советском Союзе стоял размазня. И он явился первопричиной развала. И то, что мы переживаем тяжелые времена, особенно в экономике, с моей точки зрения, во многом предопределил тот человек. Я не имею права повторить его ошибки. Не имею права быть тряпкой. Мне народ власть в руки отдал для того, чтобы я сохранил стабильность...” (59, стр.5).