— Когда вы все это обнаружили, что предприняли?
— Я сразу же поделился своими подозрениями с высокими должностными лицами. (Пока не буду называть фамилии, поскольку они все сейчас находятся у власти и, возможно, в отношении них могут быть предприняты какие-то репрессии.) Каждый из них поступил по-разному: некоторые струсили, кто-то просто ушел от ответа. Но когда Наумов стал министром внутренних дел, ему доложили эту информацию. Прошло большое совещание руководства МВД, КГБ и прокуратуры, на котором обсуждалось, насколько веские улики против командира СОБРа Павличенко. Эти люди пошли на очень большой риск, зная, кто стоит за спиной Павличенко, но рискнули. В результате Павличенко арестовали, а что произошло дальше — все знают. Не знаю, почему молчит бывший генпрокурор Божелко, поскольку он видел уголовное дело в полном объеме. Не знаю, почему молчит председатель КГБ Мацкевич... Но придет еще, наверное, время, и они расскажут и о причинах своего молчания, и о том, что им было известно. То, что улики уже уничтожены, а люди, которые давали показания, запуганы, — это точно. Но придет время, и они все расскажут заново. Я надеюсь на справедливость и уверен, что в конце концов правосудие восторжествует.
— Вы бежали из Беларуси в Германию, потому что боитесь преследований?
— Я никуда не бежал. Я давно собирался в отпуск в Германию. Подал рапорт, как положено, в нем указал, куда и зачем еду. Официально и открыто я сдал в начале июля документы на визу в немецкое посольство в Минске. У меня гостевая виза до 25 августа. Никакого политического убежища я ни у кого не прошу. Вот и все. Законных преследований я не боюсь. Я опасаюсь только провокаций.
— Когда вы подали рапорт на отпуск и сдали документы в немецкое посольство, какие-то действия со стороны белорусских властей были предприняты в отношении вас?
— Когда два следователя из прокуратуры сбежали и провели пресс-конференцию, за мной сразу установили наружное наблюдение. Я быстро это заметил и решил уехать в отпуск, чтобы не быть чьим-то соблазном. Меня потом искали, даже к родственникам в деревню приезжали.