-- Последней каплей, переполнившей Ваше терпение, был арест Логвинца?
-- Когда его арестовали, я был в командировке. Мне позвонили и сообщили. А Логвинец для меня был и остался как брат -- я испытал настоящий шок. Он за пять лет моей работы до миллиона долларов принес в собственность государства. Мало того -- именно за счет его средств всегда покупались личные вещи для Лукашенко -- одежда, обувь и все остальное... Я сразу хотел уволиться. Пошел к президенту, он начал на меня орать. Потом я еще несколько раз поднимал эту тему, и он однажды заявил мне: он сидит в тюрьме вместо тебя!
Потом, когда ничего не нашли такого, что можно было ему инкриминировать, справедливость наконец восторжествовала. Логвинца отпустили.
Я продолжал работать. Но мне кажется, Лукашенко не мог пережить, что получилось все не так, как он хотел. И вот 3 декабря был издан указ: за неоднократное невыполнение указаний президента управделами Титенкову объявить полное служебное несоответствие.
Такой юридической формулировки не существует вообще, это незаконно.
Думаю, он ожидал, что я поползу к нему на коленях, как это делают некоторые, и буду просить милости. Но я написал заявление и ушел. Мои заместители тоже хотели написать заявления об уходе, но я их отговорил -- массовый уход мог бы повлечь за собой репрессии. Я даже уверен, что большинство оказались бы за решеткой -- просто так, в отместку...
Словом, поехал я в родные места, побывал на могилах родных. Потом сел в машину и уехал из Беларуси. Вслед пошла информация, что Титенков в бегах. Через врача президента Ирину Степановну договорился о встрече с ним, приехал. Договорились, что уезжаю из Беларуси, но если буду нужен -- меня всегда можно найти.
-- Я знаю, Иван, что ты порядочный человек... Езжай.
На том и расстались.
Потом говорили, что я в Москве зарабатываю деньги под выборы Лукашенко.
Потом несколько раз приезжал в Беларусь. Вслед опять пошла информация, что вокруг меня собираются недовольные режимом. После чего вообще перестал ездить на Родину, уже год не был.