Заметалин вздохнул:
— Не хотел по мелочам беспокоить Президента... Мои ребята этого Грачева отделали как следует, а он в прокуратуру побежал.
— Ладно, иди... Куда не влезешь, говно брызжет. Ни денег, одна морока... Мне тут уборкой заниматься надо, народ на должности назначать.
— Спасибо, Александр Григорьевич, спасибо...
Заметалин попятился к дверям.
— С деньгами разберемся. А товар вывезли из цирка? Где твой бульбаш или Тимоха, или как там его зовут?
— С этим нормально... Все ушло. А вот два лимона зеленых. Их надо вернуть.
Когда Заметалин вышел, Лукашенко набрал Наумова:
— Займись делом по цирку. Все немедленно закрыть. Бондарчук выпустить... А этому Грачеву рот закройте. Еще куда-нибудь побежит.
— Будет исполнено.
Моросил мелкий холодный дождь. Начальник контрольно-ревизионного управления Минкульта Грачев устало брел от остановки к своему дому. У подъезда стояла машина «Скорой помощи». Мелькнула мысль: «Может, из соседей кто заболел?». Подойдя к машине, почувствовал страшный удар. Упал на землю. Теряя сознание, успел понять – кто-то натягивает на его лицо колючую маску. Еще несколько глухих ударов. Очнулся на полу от страшной боли во всем теле.
Услышал голоса:
— Что с ним делать дальше? Может того...
Кто-то влез в карман, протянул;
— Да ты смотри, это ж наш. Удостоверение ветерана Афганистана...
Ему показалось, что это голос Овсянского, одного из сотрудников Совета безопасности, с которым он когда-то встречался. Точно, его голос...
— Хрен с ним, пускай живет...
Тот же знакомый голос.
Еще удары. Уже более слабые, гул машины. Он очнулся на скамейке возле своего дома.
Назавтра, весь в кровоподтеках, явился к следователю прокуратуры.
— Я пришел сделать заявление... Меня избили. Знаю кто, и догадываюсь за что...
|