1 декабря
11.00. С Любой, Таней и Светой встречаемся в центре Минска у журналистки Оли (имя изменено. — Е. Р.). За ночь Оля подняла на уши всех белорусских журналистов, поэтому теперь в соседней комнате Люба дает интервью The Independent, и две съемочные группы дежурят под окном.
— Я раньше жуткая трусиха была. Ментов боялась, опричников (сотрудников КГБ. — Е. Р.) боялась, на «сутки» боялась попасть, — сидя на кухне, рассказывает Света. — А когда на Площади (митинг 19 декабря 2010 года. — Е. Р.) меня стали засовывать в автозак — всё. Страх как рукой сняло.
— Надо еще валерьянки купить. — Таня с тоской смотрит в окно.
12.00. — Ну, к бою!
В администрацию президента идем в компании десятка журналистов, сзади на уазике тащится ОМОН. Зачитывать свое прошение Люба начала прямо на улице, но рядом моментально возникли прохожие в штатском, затем подтянулись сотрудники милиции.
В администрации Люба проводит 15 минут: прошение приняли, говорили корректно. Просить за Коновалова, похоже, не будет никто.
16.00. — А вам петицию подать разрешили? — немолодая женщина с тяжелыми сумками бросается к Любе у входа в метро. — Ну, Лукашенко? Разрешили? Вот хорошо!
Сегодня Люба целый день куда-то спешит, опаздывает, бежит. Кажется, ей все время надо действовать: не останавливаться, не думать, не вспоминать. Подать прошение, выступить перед журналистами, увидеться с адвокатом, получить разрешение на свидание с сыном. Встретиться с незнакомой девушкой Машей («Мы придумали слать ребятам открытки в СИЗО, дайте нам адрес»), сдать документы на визу (их с Таней приглашают в эфир на польский телеканал), отпроситься с работы. Дома в Витебске Люба работает в охране завода: «Сторож я, какой из меня охранник при моих-то 50 кг?» На время суда Люба взяла отпуск, начальство пошло навстречу: «Они Влада с детства знают, никто не думает, что он террорист. Сын в детстве болел много, у него астма. Я специально сторожем устроилась, чтоб рядом быть».
18.30. Прощаемся на остановке: Люба с Таней возвращаются к Инессе, домой. Свидание с Владом уже завтра, надо простирнуть кофточку, выяснить, позволяют ли передачки, подготовиться к Польше…
— Нам еще много работать, — говорит Люба. — У нас так мало времени, а нам нужно столько успеть.