В сборнике исследований "Народы России",изданном в 1844 году, о евреях было написано как о народности, по своемуинтеллектуальному уровню, определяемому как ниже среднего. В физическомотношении - также как весьма слабого. А о том, как сами евреи нет-нет да ивынуждены признать относительную серость своего так называемого таланта, мы ужеупоминали. У читателя видимо напрашивается удивление: а Эйнштейн? Что ж,покажем, что это не феномен. И сделать это гораздо проще, чем покажется напервый взгляд. Для этого снова продолжим расследование. Все мы давно знаем, чтоесли что-то утаить из биографии, а что-то раздуть до размеров слона, тообразуется неявновыраженная ложь, что известно из теории информации. Подобнуюхирургическую операцию общественного мнения евреи провели и в отношенииЭйнштейна. Известно, что они - первые мастера таких дел. Просидев ни где-нибудьв лаборатории, или на кафедре, или на даче, в конце концов, а именно в *патентном бюро и целых семь лет(!), не дав заэто время ни одного грана сколько-нибудь серьезного научного продукта, - он вдруг,как по мановению волшебной палочки, выдает не что-нибудь, а частную теориюотносительности! "Не было ни гроша - и вдруг алтын!" Что-топодозрительно! После этого расследование оживляется и приводит к следующему.Выясняется, что теория относительности в основном была уже разработана Лоренцеми Пуанкаре и в готовом виде вышла в свет в 1904 году. Эйнштейн же опубликовалсвою работу на год позже, но слегка поподробнее. Соотношения пространства *- времени также никогда не принадлежалиЭйнштейну. Они были разработаны еще Палладием. Евреи во главе с Эйнштейномнавязали остальным ученым, что пространство наше трехмерно и никому в голову непришло хотя бы грамотно проверить это. А ведь нет ровно никаких причин нашемупространству оказаться в каком-то особом, привилегированном положении и оноабсолютно не обязано в этом краю Галактики быть целочисленным, трехмерным,поскольку Природа вообще избегает целочисленности. Это мы, по убогости своегологического фундамента, придумали такую математику с ее известным натуральнымрядом чисел, который сам по себе представляет собой не более, чем один извозможных вариантов в море бесконечных случаев, на которых могла быбазироваться с успехом другая математика. Природа не такая. В ней любое другоечисло, сколь угодно близкое или далекое от целого имеет ровно столько же правна истинное существование и активность, как и целое.