[Алкснис]

Согласно изданному на

этой основе

исполнительному приказу

маршала Советского Союза

Малиновского,[16] с этой

целью надлежало

задержать всех

трудоспособных мужчин-

фольксдойче в возрасте

17-45 лет и всех

трудоспособных женщин-

фольксдойче в возрасте

18-30 лет на территории

Венгрии и Румынии

(Трансильвания). 3 февраля

1945 г. Государственный

Комитет Обороны

Распоряжением № 7467

предписал и массовую

депортацию немецких

мужчин и женщин с

территории собственно

Рейха. Всех

трудоспособных

германских немцев в

возрасте 17-50 лет теперь

также надлежало

задержать, объединить в

рабочие батальоны и

депортировать для

рабского труда в СССР.

Командующему 1-м

Белорусским фронтом

маршалу Советского Союза

Жукову и его Военному

совету в подписанном

Сталиным документе было

приказано: во

взаимодействии с генерал-

полковником НКВД

Серовым, заместителем

наркома внутренних дел

Берии, принять в этом

отношении

"последовательные меры".

"Два с половиной месяца

шли на восток эшелоны,

нагруженные десятками

тысяч немецких женщин и

стариков (ведь вся

молодежь была на

фронте)", - писал

профессор Семиряга,

который 5 лет занимал

ответственные посты в

Советской военной

администрации в Германии

(СВАГ). Но в

действительности в

ужасных условиях

вывозились и

несовершеннолетние и

даже дети в возрасте 12-13

лет, что повлекло за собой

многочисленные

смертельные случаи уже

в пути.[17]

Профессор Семиряга не

скрывает своего мнения,

что "во всех

освобожденных Красной

Армией странах советские

военные органы"

предприняли "незаконные

депортации" мирных

немецких гражданских

лиц. Этим соучастием в

"действительно преступном

приказе Сталина"

командование Красной

Армии провинилось в

военном преступлении и

преступлении против

человечества также и в

трактовке Устава

Международного военного

трибунала в Нюрнберге.

Красная Армия фактически

уже в 1944 г. находилась в

состоянии нарастающего

одичания. При новом

овладении прежними

советскими территориями,

например, Украиной, а

также в Польше, в странах

Прибалтики, в Венгрии,

Болгарии, Румынии и

Югославии

злоупотребления и акты

насилия против местного

населения приобрели

такие масштабы, что

советские командные

структуры были

вынуждены принять

энергичные меры.[18]

Мы говорим это со

спокойствием долго

вызревавшей и

непреодолимой ненависти,

мы говорим это у границ

врага: "Горе тебе,

Германия!"»[24] "Мы будем

убивать", - таков

недвусмысленный призыв

Эренбурга к

красноармейцам во

фронтовой газете

"Уничтожим врага" 17

сентября 1944 г.[25] "Мы

покончим с Германией, -

писал он 16 ноября 1944 г. -

Мало победить Германию:

она должна быть

уничтожена." "Не будет ни

пощады, ни

снисхождения", - повторял

он 8 февраля 1945 г.

"Единственная

историческая миссия, как я

ее вижу, - говорил

Эренбург еще 3 марта 1945

г., - скромна и достойна, она

состоит в том, чтобы

уменьшить население

Германии."

Жуков, который 12 января

1948 г. в письме члену

Политбюро Жданову

признал это мародерство и

в конце дал "честное слово

большевика", "что

подобные глупости и

ошибки не повторятся",

едва избежал ареста.

Но если, как это случилось,

командующий 1-м

Белорусским фронтом

маршал Советского Союза

Жуков апеллировал к

самым низменным

чувствам ненависти и

мести, если он почти

неприкрыто и сознавая, как

его слова истолковывались

политорганами, призывал к

совершению актов насилия

над гражданским

населением, тогда он не в

последнюю очередь

вступал в противоречие и с

традициями русской армии.