Остров Найссаар


В старину некий богатый таллиннский купец построил корабль и нагрузил его дорогими товарами для Швеции. Перед отплытием захотел купец узнать, что сулит ему судьба. Отправился он к мудрецу. Мудрец выслушал купца и сказал:

- Удача будет сопутствовать твоему кораблю только в том случае, если на его борту не будет краденого. А отыщется краденая вещь, кораблю не миновать гибели.

Купец дал строжайший наказ следить за тем, дабы на корабле не оказалось ничего краденого. На судне находилось много пассажиров, следовавших в Швецию. Каждого заставил поклясться, что, взял он в путь только свое добро.

Корабль уже отчаливал, когда в последнюю минуту на борт поднялась женщина. Недосуг было спрашивать, не несет ли она чего чужого.

Вечером, когда нищий вернулся домой, кучер уже поджидал его и незаметно вошел с ним в дом. Нищий подошел к печке, вытащил один камень и вынул из тайника кувшин, молвив при этом ласково:
- Кувшин мой драгоценный, сегодня я принес тебе целое состояние.

С этими словами он положил туда все деньги.

Когда нищий засунул кувшин обратно в тайник и ушел, кучер, конечно, забрал кувшин с деньгами.

На следующий день нищий снова хотел положить в кувшин деньги, которые он собрал за день, и обнаружил пропажу. Он пришел в такое отчаяние, что повесился.

Кучер же отнес кувшин с деньгами в суд и рассказал, как было дело. Ему отдали деньги, которые он выручил за коня, и еще осталось сорок тысяч рублей. На эти деньги, якобы, и построена церковь богадельни св. Иоанна. На наружной стене церкви висит картина, изображающая нищего с мальчиком-поводырем.

Кучер, ничего не подозревая, позволил нищему взять мешок в руки. А тот подержал-подержал деньги, да и пошел с ними прочь.
- Эй, нищий, куда это ты уходишь с моими деньгами? - кричит кучер.

А нищий вроде бы и не слышит - идет себе дальше. Кучер нагнал его и стал отнимать у него мешок. Нищий закричал, стал звать на помощь.

Повели их обоих в суд. Кучер утверждает, что мешок принадлежит ему, нищий - что это его деньги. Так как нищий был слеп, судья спросил у него:
- Скажи-ка, нищий, сколько денег в этом мешке?

К величайшему удивлению кучера нищий без промедления назвал точную сумму.

Деньги отдали ему, а кучер ушел с позором восвояси.

Однажды кучер встретил на улице знакомого извозчика и поведал о своей беде. Извозчик сказал, что каждый вечер отвозит нищего домой и показал кучеру, где тот живет.

Церковь богадельни св. Иоанна


Некий помещик распорядился однажды продать одного из своих коней. Послал он кучера на рынок, объяснив ему, какую цену надо запросить. Кучер нашел покупателя и выгодно сбыл коня, получив лишние двадцать рублей. По пути домой он встретил слепого нищего с мальчиком-поводырем. Кучер подал нищему гривенник и сказал:
- У меня сегодня удача, вот и дарю тебе.

Нищий спросил:
- А в чем у тебя была удача?

Кучер рассказал о выгодной сделке, и тут нищий попросил, нельзя ли ему подержать мешок с деньгами.

Мехтгильда узнала об этом и стала посещать Удо каждую ночь, чтобы выходить его. Все считали эту монахиню ангелом, прилетавшим спасать незнакомца. Год спустя Удо принял крещение, постригся под именем Деодатуса в монахи, а через несколько лет стал настоятелем Доминиканского монастыря. Он прославился своей набожностью, и ему покровительствовало, как говорили, само небо.

Проходили годы. Однажды вечером Деодатус напрасно ожидал обычного полуночного посещения. На следующее утро через море донеслись звуки колокола монастыря св. Биргитты - там отпевали настоятельницу Мехтгильду. Недолго прожил после печального события Удо, разбилось его осиротевшее сердце. Согласно его последней воле, он был погребен в церкви св. Николая, рядом с той, которую любил.

Наконец летним вечером Удо оказался у боковых ворот монастыря, где Мехтгильда как раз раздавала милостыню бедным. Когда все удалились, взгляд ее упал на незнакомца. Девушка с радостью узнала литовского княжича, который стал горячо уговаривать ее бежать вместе с ним. Но и на этот раз Мехтгильда не изменила святой вере, и Удо в отчаянии и гневе вернулся на свою языческую родину, где он искал забвения в бесконечных военных походах. Однако и это не помогло княжичу - образ красавицы Мехтгильды днем и ночью стоял у него перед глазами.

Ему посоветовали отвести душу и отомстить бессердечным христианам. Удо, круша все на своем пути, вместе с войском приближался к Таллинну. Но судьба настигла его на подступах к городу. В кровопролитной битве литовцы были разбиты, и Удо остался лежать на поле брани израненный, почти бездыханный. Его подобрали проезжавшие мимо рижские купцы и привезли в таллиннский Доминиканский монастырь.

Мехтгильда, верная католической церкви, отвергла сватовство красивого княжича, но по ее просьбе литовцы отпустили всех монахинь.

Вскоре дружеские датские войска освободили измученный город. Все забыли о побежденном неприятеле, только послушница Мехтгильда часто вспоминала княжича.

Через некоторое время Удо проник вместе с верными товарищами в Таллинн и попытался похитить благородную деву из монастыря, но смельчаков поймали. Часть из них перебили, часть бросили в глубокое подземелье. Почти год уже томился там Удо, когда до него дошла весть: Мехтгильда фон Юнгинген по желанию отца одной из первых вступила в монастырь св. Биргитты. Однажды ночью, когда ему опять не спалось и он совсем уже было отчаялся, пленник заметил крота, который высунул свою мордочку между каменными плитами пола. И вот Удо вместе с товарищами проделал непосильную работу, прорыв под землей и морем ход до монастыря протяженностью в целую милю. В этом ему помогали надежда, вера и любовь.

Монастырь св. Биргитты


Однажды Таллинн был осажден отрядами литовцев-язычников. Некоему богатому таллиннскому жителю приснился вещий сон: город будет спасен, если смиренные девы из Цистерцианского монастыря св. Михаила проследуют в торжественной процессии вдоль морского берега, пока не встретят белую корову, кормящую своим молоком трех белых козлят. На этом месте и следует построить новый монастырь.

На следующий день монахини отправились в путь и нашли все, что было предсказано. Когда же процессия возвращалась в город, литовцы напали на монахинь и увезли столь соблазнительную добычу в военный лагерь.

Там Удо, сын языческого князя, увидел среди послушниц прекрасную Мехтгильду, дочь того самого человека, которому приснился сон.

А мужчина заявил, что он теперь всегда будет знать, что жена ему готовит, что к него открылся такой дар... что жена не сможет ничем его удивить.
Но он не рассказал жене, откуда он знает, что она стряпала ему поесть. Так и повелось... жена проявляла все свои кулинарные таланты, готовила всевозможные деликатесы и необычные блюда. И каждый раз, муж, приходя домой, заявлял жене, что он знает, что будет на обед или ужин. И называл это блюдо своей жене. Женщина потеряла покой….
С тех пор башня так и называется - "Загляни в кухню" или «Окно в кухню».

Почему башня носит такое интересное название «Кик-ин-де-Кек» - "Загляни в кухню".


Один средневековый воин служил в этой башне, а его работа заключалась в том, что он был дозорный. Он смотрел, как бы враги не приблизились к городу. Однажды случилось так, что он задержался наверху башни, ему было холодно, он хотел есть.

А в это время его жена готовила ужин . Их дом располагался неподалеку от башни. Мужчина ходил, наблюдал... и... и посмотрел вниз и увидел, что вся кухня его жены просматривается сверху. Он увидел, что жена готовила ему на ужин. Когда он сдал пост и вернулся домой, то сразу сказал жене, что она приготовила ему. Женщина очень растерялась и удивилась, ведь муж угадал.

В 1872 году генерал-губернатор Эстляндии князь Шаховской приказал официально зафиксировать названия всех ревельских улиц на трех местных языках, но при переводах возникло немало недоразумений. Узкий переулок между улицами Пикк и Лай на нижненемецком языке в течение веков называли Spukstrasse, что можно перевести как улица привидений. Наверняка в народном обиходе появилось как следствие какой-то легенды о средневековом барабашке, который появлялся в одном из домов на этой сумрачной улице. 3 февраля 1872 года магистрат утвердил немецкое название, однако при переводе на русский язык не нашел подходящего слова и предложил назвать “Шпуковская”. Получилось не очень благозвучно, и князь Шаховской не согласился и предложил свой вариант - “Нечистая улица”. Это не устроило магистрат и домовладельцев, так как “нечистая” могла быть понятой, как просто грязная. В конце концов назвали улицу Вайму (Духов), так она нынче и называется, хотя с 1950 по 1992 год ее называли Вана (Старая).

часть 2.

Это очень выгодно для города. Прежде русские огородники приезжали в Ревель и нанимали под огороды места, отчего овощи продавались очень дешево, осенью же огородники возвращались домой, чтобы весной приехать снова. Но по времени некоторые нашли удобнее совсем переселиться в Ревель".

По-видимому, одно из поселений русских огородников было в районе современных улиц Маакри, Леннуки, А.Лаутера, Каупмехе, Лембиту и Кентманна. Судя по названию, выращивали они на здешней сухой земле хороший лук.

(PS. Я в свое время работала на ул. Креукси-13 (сейчас Кентманна), в советское время там располагался Ленинский райком КПЭ и ЛКСМЭ)

часть 1.

Есть в Таллинне городской район с названием Сибулакюла (Луковичная деревня). Однако, если покопаться в истории этого района, станет ясно, что это не случайное наименование.

В 1839 году в Санкт-Петербурге был издан "Путеводитель по Ревелю и его окрестностям". В книге подробный рассказ не только об исторических и архитектурных достопримечательностях города, но и не менее полное описание всех сторон жизни Ревеля в первой половине XIX столетия. Среди прочего путеводитель сообщает о торговле овощами: "За городом огороды, которые возделывают и содержат наши Ярославские Ростовцы.

Город жил торговлей солью. Лодочники перевозили ее с кораблей к причалу, грузчики перегружали ее, весовщики взвешивали и определяли качество, купцы и лавочники продавали оптом и в розницу, возчики везли ее дальше - в провинцию и в соседние земли. Позднее город перешел на торговлю хлопком-сырцом.
Едва занимался рассвет, как по самым оживленным ныне улицам - Суур- и Вяйке-Карья - устремлялся на пастбища скот. Названия улиц (Большая и Малая Стадная) живут по сей день, хотя скот горожане уже давно не держат.

На улицах не было освещения; в любой момент на голову прохожего из окна могли выплеснуть помои. Мостовые были без тротуаров, пешеходы, заслышав цокот копыт и грохот колес, жались к стенам. На ночь улицы перегораживались цепями, чтобы злоумышленники не могли ускользнуть от дозора. На башнях перекликалась стража. О благоустройстве родного города жители начали задумываться доволь- но рано: по крайней мере с 1360 года владелец дома должен был подметать перед своим жилищем. За чистотой улиц и рынков следили уличные подметальщики.

Большинство горожан были выходцами из деревни. Свободных крестьян тогда почти не было. Значит, город укрывал беглых крепостных. Год и один день должен был провести в городе каждый из них, чтобы получить свободу. Но, и став горожанином, бывший крепостной должен был добывать себе средства к существованию тяжелым трудом, за который платили гроши.Каждый горожанин был членом объединения (гильдии или цеха).Гильдий в городе было три, а цехов - гораздо больше, может быть, столько же, сколько и профессий. Город сохранил память о некоторых из них, так как люди одной профессии сделались слободами. Вот улица Кинга - здесь жили сапожники. На Монетной (Мюнди) - осели монетчики, на Куллассепа (золотых дел мастеров) колдовали ювелиры. Булочники, кузнецы, рыбаки - каждый жил на своей родной улице Сайа-Кяйк, Сепа, Каламая.

Дело было в XIV веке, когда согласно установленному датским королем Эриком IV Лыжным Плющем городскому праву палач не только казнил, но и пытал. За различные провинности мог отрубить палец руки, привязать к позорному столбу на Ратушной площади, повесить на шею позорный камень. Мог и лечить нанесенные во время пыток раны.
Мусор тогда выбрасывали прямо на улицу и убирали раз в неделю. Если нерадивый домовладелец этого не делал, палач заставлял платить штраф: до внесения необходимой суммы денег мог даже поселиться у такого хозяина. Именно мусору на старинных улицах, кстати говоря, мы обязаны туфлями на платформе и на шпильках – нужно же было как-то пройти по этой грязи!

Жил-был палач. В небольшом двухэтажном домике возле крепостной стены, на нынешней улице Рюйтли. Недалеко от «места работы» – эшафот находился за городской чертой, на этом месте сегодня стоит здание Национальной библиотеки.
В черте города в средние века не казнили. Единственным исключением была казнь священника на Ратушной площади.


Палач тогда назначался бургомистром и жил отшельником. Он был лишен гражданских прав, его дети не могли учиться в школе. Когда он проходил по улице в красном одеянии с колокольчиками на капюшоне, люди разбегались в стороны.

Здорово...так много всего познавательного.....в школе нас-бы наверно не заставили.....а тут все так с удовольствием прочитывается...... (Y)

Дети вскочили, услышав грозный голос, а рыцарь молвил: «Заклинаю, да будет так! Пусть судьбе не удастся соединить вас прежде, чем вы не засыплете ров доверху и не сровняете земляные валы до основания.

С тех пор прошли столетия. Дети без устали заполняют ров, бросая в него камни и землю, которые приносят с валов. Они трудятся безостановочно, пытаясь приблизить счастливый день. Поэтому те, кто гуляет весной и летом на земляных валах, слышат иногда шум падающих в воду камней и детский смех, осенью же и зимой до редкого прохожего доносятся жалобный плач и шепот утешения.

Немало сделано уже детьми города — на месте бывших валов чудесный парк, а от двух с половиной километров крепостного рва остался только красивый пруд Шнелли.