Он встал из кресла и стал ходить по кабинету.
— Знаешь, куда засунь такую информацию?! Я это раньше тебя знал, службы работают. Вот, слава богу, забздели они и все провалилось. А если бы не забздели? Нас бы с тобой к эшафоту повели бы... Его вот, — он кивнул на Коноплева, — может бы, и пожалели... Политика дело такое. Убирать их надо, убирать... Сперва Мишку, но спокойно, все-таки в последний момент не подвел, а потом и Ермошина. Тоже спокойно. Время твоих решительных действий прошло,— он снова резко глянул на Шеймана. — Еще долго откручиваться и отговариваться.
— Кого на администрацию? Неужели Заметалина? — спросил Коноплев. Он спал и видел, когда горло мяснику перегрызет, как когда-то Синицыну.
— Нет, только не его. Пользу принес. И принесет. Но одни скандалы, чумная личность. Отморозок.
— А кого? — у Шеймана вытянулось горло.
— Ну и не тебя. Хотя вариант был бы железный. Урал Рамдракович сядет в соседний кабинет.
Тишина в кабинете.
— Вроде как мусульманин... А практически третий человек в стране.
— А ты кто? Такой фамилии, как Шейман, у белорусов не встречал, — жестко произнес Лукашенко. — А если серьезно... Человек он спокойный, честный, нескомпрометированный, в отличие от вас.
— Ну я-то, Александр Григорьевич, в парламенте за вас ору, пинки получаю...
Он глянул на Коноплева. Хлопнул рукой по столу:
— Я сейчас список всех твоих фирм дал, банк один назову. Молчи уж. И еще одно... Кто Мясниковича на спину положил, кто переиграл его вчистую? Мишка вертикаль подбирал, расставлял, чтобы в нужный момент лишить его власти. А Латыпов его самого от власти увел, «под колпак» взял. Видели, как все получилось? Как раз накануне выборов. Тончайшая работа! Команду свою подобрал, в душу ко всем залез. Как говорил один герой фильма, «Восток дело тонкое»...
— Восток дело тонкое, но и опасное. Как бы паренек не переиграл, — сказал Шейман. — Явная креатура Москвы. Полковник, гэбэшник, доктор наук... Бестия еще та! Дети в Америке учатся, жена в Москве живет...
Лукашенко рассмеялся:
— Так это ж креатура, как ты грамотно выразился, Москвы, а не Вашингтона. А моя жена не в Москве, а в Шклове живет. И ты свою отправь. Сам знаю с какими бабами барахтаешься. И детей в Америке учи. Только бы прок от всего был.
— Пускай идет на администрацию, — сказал Коноплев. — Человек надежный, авторитет у него есть... А не пойдет — отправим.
— Вот это другой разговор.

Указ № 361
Он вошел в кабинет. Зеленый ковер... Зеленое покрытие стола. Когда-то, вернее, осенью 2001 года, Президент сам ему сказал:
— В кабинете все меняй... Меняй как хочешь. В средствах не ограничиваю.
Да, он любит зеленый цвет. Он мусульманин и не скрывает этого. Позвал начальника матснабжения Ткачева и сказал:
— Сделаешь вот так! — даже сам нарисовал.
Потом, когда привезли мебель, пришел Лукашенко, сказал — нормальный кабинет, но очень зеленый... Хотя и у нас во флаге много зеленого.
Он знает, что в этом кабинете — пришелец, человек временный, собственно, как и все обитатели этого дома. Но он более временный, чем все остальные. Придется уезжать. Он не знает куда и когда. Недавно пришел к Президенту, сказал:
— Я бы уехал...
Лукашенко глянул на него, глаза его сузились.
— Это в каком смысле?
— Ну, скажем, послом...
— Середич и так навалял, что в Америку чешешь. А мне куда уезжать... И что за причины у тебя?
— Не получается многое. Состыковок мало. Делаем одно, а потом на ровном месте проваливаемся.
— Ты Москву в виду имеешь?
— И это тоже. Я помогаю как могу, а потом все превращается в пыль.
Он вспомнил последнюю встречу с женой. Не на московской квартире. В городе. В кафе. Ребята подослали машину. Он едва оторвался от двоих человек, ехавших в соседнем «СВ», пролетел мимо машины посла в России Григорьева, вскочил в «мерседес», присланный ребятами из Ясенево.
— Куда, Урал Рамдракович?
Он назвал адрес. Набрал номер телефона.
— Владимир Викторович?
В ответ взволнованный голос посла:
— Вы где, Урал Рамдракович?
— Не заметил вашу машину... Москва знаете ли... Через часа два буду в посольстве. Сейчас на Старую площадь. Друзья подстраховали, встретили.

Он сел за столик. Заказал кофе и вспомнил Штирлица.
— Как долго это будет продолжаться... Может, хватит? — голос жены был
спокойный и тихий.
— Уже недолго...
— Жизни остается мало. Или к детям, или сюда. На тебе лица нет.
Он и в самом деле почувствовал, как кожа лица теряет кровь.
— Поверь мне, осталось немного...
Он вспоминал эту сцену, сидя перед Президентом.
— Что тебя не устраивает? — спросил Лукашенко.
— Я чувствую себя техсекретарем, не более того, —сказал Латыпов. — Я контролирую одно — кого допустить к вам, кого не допустить.
— А что еще хочешь контролировать? — злорадно спросил Лукашенко.
— Я хочу работать на вас, на ваш имидж, на страну, в конце концов.
Лукашенко хрипло рассмеялся. Подбросил ему пару листков:
— На, читай.
— Латыпов начал читать:
«Указ № 361 Президента Республики Беларусь «О заключении контрактов с некоторыми лицами, назначаемыми на должности и освобождаемыми от должностей Президентом Республики Беларусь» в разделе 1, 2 разъясняет, в частности, что "Глава администрации Президента Республики Беларусь заключает контракты с заместителями Главы администрации Президента Республики Беларусь, председателями облисполкомов и Минского горисполкома..."»
— Ты все понял?! Это тебе, техсекретарю, такие полномочия даю!
— Понял, но, извините, не все, Александр Григорьевич...
Он продолжал читать.
Далее из указа следовало, что, согласно подписанной процедуре, премьер-министр заключает контракты с «заместителями премьер-министра, Президентом национальной академии наук Беларуси, руководителями органов государственного управления». В свою очередь председатель КГБ заключает трудовые контракты с «заместителями Председателя Комитета государственной безопасности, а также с заместителем Председателя Комитета государственного контроля — директором Департамента финансовых расследований, Генеральный прокурор Беларуси заключает контракт...»
— Дальше можешь не читать, — сказал Лукашенко. — Ты мне одно скажи — доволен?

Латыпов молчал. Он лоббировал этот указ несколько месяцев. К его прохождению никого не подпускали. В итоге должно было оказаться, что роли в окружении Лукашенко окажутся перераспределенными раз и навсегда. Кроме главы администрации остальные главначпупсы заключают договора с второстепенными начальниками, от которых мало что зависит.
— Нормальный указ, — жестко сказал Латыпов. — Сейчас администрация Президента будет администрацией, а не группой секретарей.
— В Америку больше не хочешь?
— Я туда, Александр Григорьевич, и не хотел.
Через несколько минут Латыпов услышал голос Якубовича:
— Поздравляю, Рамдрак Латыпович.
Так называл его только он.
— Пашутка, отзвуки дошли?
— Еще какие! Все в шоке.
— Надо встретиться и все обговорить.
— Готов прибыть в указанное место.
— Я перезвоню.
Так, все сделано. Отработано. Указ все меняет. Главное, диспозиции после последних заявлений Путина. Он встречался кое с кем. У себя на территории и на сопредельной. Главное, резко ограничить список допускаемых к Президенту. Сегодня это в его власти. Информация станет предельно конкретной. Информация, исходящая от него, а не от кого-нибудь другого... Эти достукались. Какие-то бабы орут в ООН об исчезнувших мужьях. Разве так нужно было убирать, такими методами?! Тупоголовые бараны. Сегодня все назначенцы практически в его руках. Хватит этой, доставшейся от Кебича, полупьяной управленческой чехарды. У него на каждого назначаемого не надо запрашивать бумаги из КГБ, службы контроля, МВД и прочих тупых голов... Бизнес через подставные фирмы, связи с теми, кто против Лукашенко, давние связи и новые. У него и самого такие есть. Еще одно... Главное — он сможет принести патрону деньги. Не такие, как дебил Титенков или полупьяная уродина, нынешняя управделами Журавкова. Все надо делать по-умному, чтобы ни одна свинья не догадалась... Ему позвонил из Кремля Патрушев.
— Сейчас все переговоры только с вами. Все игры закончились. Когда прибудете?
— Сообщу через несколько дней...
Так, вертикаль у него, переговоры с Кремлем у него, местная номенклатура у него...
Сегодня можно отдохнуть. Поговорить с Пашуткой... Он доказывал патрону, еще когда в Совбезе сидел, что Беларусь спасет приход сюда так называемых «нерусских» — Боллоева, Гуцериева, Алекперова. Люди четкие, надежные, не московские кидалы. Не поверили. Многое провалилось. Сейчас не провалится. Это уж точно, не провалится! Ему удалось главное, от чего патрон и он, естественно, получат деньги. Приватизация нефтехимии. Понизить цены на предприятия... Он сможет это сделать. Сможет. Если придет другой капитал... Ему наплевать. Лукашенко уже кинули не раз. Его не кинут. Его резидентура на Беларуси — лучшая часть российской разведывательной стратегической сети. Старый разведчик устало закрыл глаза, пытаясь уснуть, но мысли несли его все дальше и дальше, продолжая свое движение по нескончаемому лабиринту.

На даче у «спящего агента»
Они сидели на даче у Якубовича, главного редактора «Советской Белоруссии», старого друга, а еще раньше — удачного «спящего» агента КГБ, выпивали и слушали движение голосов из-за бетонного забора.
— Хочу спросить тебя, Рамдракович,— начал Якубович,— ты ведь понимаешь, что живу я не на редакторскую зарплату. Кое-кто помогает... Русские-нерусские. Некоторых ты знаешь... Так вот, эти люди и весьма серьезные из наших, скажем так, бизнес-кругов, думают, что в Беларуси будет создана твоя личная бизнес-диаспора из людей кавказской национальности. Это даже хуже моей — еврейской. Моих при бабках практически никого не осталось. Либо нищие, либо уехали.
— Паша, не волнуйся. Успокойся, тебе твое останется. Хоть ты и журналюга со стажем, и с нашим стажем тоже, но не понимаешь — общественное мнение формируется не на митингах, а в закусочных и пивных. Мы должны знать, что о нас говорят... Я сейчас могу знать больше, чем знаешь ты и все твои писаки. У меня есть уши и глаза в каждом питейном заведении Минска, в каждом лотке. А ты все думаешь, что про проституток минских только один ты пишешь... Мы каждого оброком обложили, скоро все рынки будут наши, пойми — наши. Мы и общак контролировать будем. Да он уже наш. Сейчас мы проектик хороший реализуем — закусочные быстрого питания по всей стране. Мой один кадр занимается этим. Обижается правда, что с министра на «белорусское бистро» переведен, но что поделаешь, такова наша служба.
— Вопрос серьезный, — сказал Якубович неопределенно, заедая рюмку коньяка крестьянской колбасой. — Есть вопрос, и немалый. И все-таки, если не придут инвесторы на госпредприятия, тогда хана всему. Это мы с тобой отлично понимаем. Ты лучше — я хуже. Дело не в этом. Комсомолец Тозик, кстати, неплохой человек...
— Что он, инвестиции обеспечит?
— Да нет, конечно. Надо помочь ему почаще у Сашки бывать... Тогда кое-что решим...
Латыпов отпил из бокала сухого вина.
— Ты знаешь, Пашутка, хочется все побыстрее здесь закончить.
— Это в каком смысле? — спросил Якубович.
— В самом что ни есть прямом. Уезжать отсюда надо, уезжать. И тебе и мне. Кстати, недавно был на дне рождения

Заметалина в ресторане «Свитязь». Я знаю, как ты его любишь. Володя подскочил ко мне, мол, чего своего друга не успокоишь? А я внимания на это не обратил. Поел, попил, подумал: сиди и помалкивай, пока весь этот хлам мы на поверхность не достали. Теперь он у меня — вот так в руке. Нашел я копию письма Заметалина министру внутренних дел Ирака. Всякую осторожность потеряв, стал на правительственном уровне лоббировать фирму своего сынка. Мы бы закрыли его сразу, но он мне нужен был, чтобы Мясника убрать.
— Кстати, Миша Мясникович приличный человек.
— Ну и поцелуй его в одно место.
— Рамдрак Уралович, не буду...
— Вот и на этом спасибо. А я ведь тебе тоже многим обязан.
Налив себе вина, Якубович удивленно спросил:
— За что, Уральчик?
— Ты меня, мусульманина, помог либералом сделать, полнейшим либералом. Помог легенду в жизнь воплотить. Как у нас в школе говорили: в легенду вжился — задание выполнил. Тебе за это медаль полагается.
— Не пойму, что ты имеешь в виду?
Латыпов рассмеялся.
— Не бойся, в независимой прессе мы об этом не напишем. Я-то знаю, для чего ты с чемоданчиком по российским редакциям ездил. После твоих вояжей меня и причислили с Коноплевым, Абрамовичем, Антоновичем к «партии мира».
— И ты об этом знал? — спросил Якубович.
— Конечно, родимый... А мыслимые и немыслимые ястребы, они вот где, в ручках у меня были. Все нормально сработано. Понимаешь, систему при батьке отработать очень сложно. Непредсказуем и упрям. Но команда моя пока справляется.
— Ну, это ясно, — сказал Якубович и разровнял усы. — Вахо, вор в законе, — твой, Рамдракович, человек. Пока отдыхает на зоне. Скоро выйдет. Егоров, Внешэкономбанк, — твой, Тозик, Юркин, Сиваков, Невыглас... Об этих я вообще не говорю. А сколько твоих в демсилах. Продырявленная насквозь Маринка Коктыш, Статкевич, Жихарь, Протько, Мацкевич...
Латыпов глянул по сторонам.
— Ладно, ладно, разговорился ты, очень разговорился. Язык у тебя, Пашуня... Иногда его надо прикусывать.
— Согласен, Рамдракович.
Якубович разлил вино в стаканы.
— А когда-нибудь время настанет... Буду я тебе звонить в Вашингтон из Тель-Авива.
— Будешь, если родина потребует...
— Ладно, Пашка, поехал я. И тебе пора. Или тут ночевать будешь?
— Какое ночевать?
Латыпов чмокнул Якубовича в усы. Подойдя к машине, незаметно сплюнул. Он где-то читал, что мусульманин не может с пархатым дружить. Да пошли они все. Паша человек разумный, только много знает. Батьку смог в оборот взять. Такого же жида Заметалина помог ему убрать... Но информации много с собой носит. Кому отдает? Это еще проверим.

«Мы дорого заплатили за эту власть в Беларуси»
Ельцин внимательно глянул на Черномырдина:
— Что ж там, в Минске, дружок твой провалился...
— Ничего страшного не произошло... Этот паренек, правда, со слабой головкой, понятиями конюха, но полностью наш. На последнем этапе, да и раньше, наши спецслужбы его поддерживали. Кебич в народе полностью потерял авторитет... Добили его газеты, телевидение. Жену куда-то впер. Все наружу выплыло. Человек он из наших, в обиде не оставим.
Ельцин задумался:
— Припоминаю... Докладывали мне. Он и за бугор не прочь был поглядывать.
— Было такое, но мы тоже много обещали, но мало делали. Это сегодня надо признать.
— У самих проблем до хрена, чтобы кого-то в обоз брать... А с этим директором совхоза надо работать. Говорят, в голове у него полная каша.
Сосковец усмехнулся:
— Если бы там вообще была голова...
— Ладно, поздравим мы его и с ходу надо брать в оборот. Езжайте, что-то я сегодня... — И вот еще что. Надо вокруг этого белорусского «самородка» расставить наших людей. Всех до единого. Мишка там Мясникович есть, приятный мужик, юморист, на банкетах скучать не давал. Его убирать нельзя.
— Без старой команды ему не удержаться. Если своих колхозников наберет, и года не протянет.
— Ладно, — устало махнул рукой Ельцин. — Я сам
с ним на эту тему поговорю. Старую команду пускай не
разгоняет. Силовиков особенно. Они ведь в первую очередь все наши.
Он глянул на Сосковца:
— А ты со своей командой поговори. Сам знаешь, с какой. Пускай побыстрее внедряются...
Все вышли.

Свет фар выхватил мокрые сосны. Служебная Кремлевская дача на Рублевском шоссе. Несколько «мерседесов» во дворе.
— Вас уже ждут, — этими словами Сосковца встретил охранник.
По большому холлу расхаживал Березовский. Гусинский сидел в кресле. Директор ФСБ Барсуков неподвижно стоял у черного чрева потухшего камина.
— Где Коржаков? — спросил Сосковец.
— Выехал от Бориса Николаевича. Татьяна звонила.
— Хорошо, хорошо... Как вы знаете, было совещание по Беларуси.
Березовский усмехнулся:
— Можно только догадываться. Много дежурных слов о поддержке нашего младшего брата...
Раздались тяжелые шаги.
Вошел Коржаков. Обвел глазами присутствующих. Сказал:
— Надо было бы еще рыжего пригласить. Сосковец хмыкнул:
— Учитывая вашу большую любовь, я не стал его звать. Ну да ладно, как говорится, ближе к телу... Вы понимаете, что такое Беларусь. Пускай там спецслужбы договора подписывают, делегации суются. Мы должны действовать иначе и в другом русле...
Березовский, посмотрев на сидящих снизу вверх, ухмыльнулся.
— Ты что, Абрамыч?
— Аналогию вспомнил. Все это напоминает Антыкву в Карибском море. Ее население в 70-е годы создало партию народного освобождения, объявило независимость и сдало остров в аренду корпорации «Хилтон»... Только там нет такого чуда, как Лукашенко.
— Да плевать на него,—ответил Гусинский. — Ему, правда, надо что-то от перхоти, какое-то средство поднести и причесон убрать... Но Беларусь не твоя, Абрамыч, Антыква... Сборочный Цех, какой трудно себе вообразить, транзит...
Коржаков сел напротив:
— Да это потом. Пускай его заводы упадут в цене. Оружия там немерено. Среднеазиатский регион стонет, только давай, и Ближний Восток. А мы не можем, не можем сами...
Сосковец отметил:
— Мыслите правильно. И много всего другого. Транзит, конечно, на первом месте. Напрягай, Абрамыч, мозги, ищи на Беларусь выходы.
— Уж на него-то найдем... А он шевелиться активно начал. Водку к нам с Запада прет эшелонами. Без всяких налогов, сигареты, уже с Лужковым снюхался.
— Да черт с ним, — махнул рукой Коржаков. — Голодный совсем, пускай попитается и хевру свою колхозную подкормит. Главное нам с оружием влезть.

— А кто такой Чигирь? Мне неудобно у шефа спрашивать, — сказал вдруг Коржаков.
— Наш человек, банкир... Мы с ним через Левитана нефтью занимались. Неплохой мужик, тоже из деревенских. Но нефтью занимался хорошо. И кредиты давал безропотно... И Луку финансировал. Так что поддержка в правительстве нам обеспечена.
— Мы слегка отвлеклись от главного. Что мы можем уже сегодня поиметь от нашего выбора. Понимаете в каком смысле. Мне поручено Президентом выработать нашу промышленную политику в отношении Беларуси. Да и вообще, как жить будем?
Березовский поднялся со своего места, сказал:
— Все проще простого. Нельзя допустить реформирования крупных белорусских гигантов, нефтехимии. Схемы отработаны. Нам нужен контроль за сырьевыми поставками и ценовой политикой на готовую продукцию.
Барсуков подумал: «Да, опыт у тебя есть. ВАЗ раздел виртуозно. Ну и хитрющая жидовская морда».
Березовский между тем продолжал:
— Необходимо создать различные фонды по типу стабилизационного. Туда собрать всю ликвидную продукцию. По этой схеме мы продуктивно работали с прежней властью. Хорошо бы законодательно обеспечить поставку в Беларусь энергоносителей по внутренним российским ценам.
— И еще одно, господа. Надо дать молодому Президенту компромат на его окружение. Он это любит. Значит, пускай знает побольше, — заметил Гусинский. — Он уже понял: власть — это товар. Мы эту власть у него запросто купим. Ему надо позволить две вещи — сидеть в кресле и говорить. Говорить чем больше, тем лучше. Где угодно и что угодно. Кстати, недавно по одному из моих каналов на вопрос откуда он родом, этот чудак ответил, что не помнит где родился. Мол, где-то на границе с Россией и Беларусью. Так мог ответить только настоящий еврей.
Все рассмеялись.
— Хватит, господа, — Барсуков хлопнул себя рукой по ляжке, — вы тут свои майсы про экономику долго будете расписывать. Делать деньги вы умеете и его выпотрошите. Мы должны сделать главное. Поставить к нему наших людей в силовых структурах. Тогда срывов не будет. С учетом его маниакальной колхозной подозрительности. Я читал тут одну записку. Звучит весьма доказательно. С головкой у него не все в порядке.
— Тем лучше для нас, — перебил его Гусинский.
Сосковец поднялся с места:
— Подведем черту. Мы дорого заплатили за эту власть в Беларуси. Она наша. Это постоянно подчеркивает Борис Николаевич. Я доложу ему о совещании... А сейчас это дело мы должны вспрыснуть. Никто не против?
Все дружно перешли в другой зал к накрытому столу.
Коржаков поднял рюмку:
— Мужики, я вот что скажу. Это вам не Приднестровье с придурком Смирновым, это не пирамидки Мавроди. Это целая страна у нас в кармане, с добрым, трудолюбивым славянским народом, да еще с выходом на Запад... И я хочу выпить здесь за нас с вами, за величие России!
Все встали.

«У нас в руках не Беларусь, а общество с неограниченными возможностями»
На второй день, после поездок в ЗИЛе уже под Президентским флагом, Лукашенко сидел в бывшем кабинете Кебича и составлял указы. Он не знал, как они пишутся. Вокруг валялись скомканные рваные листки. Так, надо не забыть Надьку Гарбузову. Куда ее? Хозяйственная баба. Моего пацана не бросила, растит. Атолина посажу... Пусть Совмин кормит. Ореховскому надо что-то дать. Не подвел мужик. Вовка Коноплев... Нашатался по деревням, самогона попил, погоны совали. В помощники его... Не забыть бы кого-нибудь. Так, Надька Ермакова из шкловской сберкассы. Часто к ней после баньки захаживал... Надо что-то придумать для нее. Инка Дробышевская. Баба грамотная. Понятливая... знают про их отношения, да хрен с ними. Не он один к ней в гостиничный номер захаживал. Правда, пьет, но стакан держит. Все болезни изнутри знает. Надо здравоохранение ей поручить. Ванька Титенков. Этот может... В стране все бесхозное. Надо переписать и заинвентаризировать. Лучше Вани с этим никто не справится. Ему Синицын рассказывал, как Ванька из кассы фонда «Наследие Чернобыля» растворил 400 тысяч долларов. Да так, что концов найти никто не может. А какой он Президент без своих денег? Ментов: Малумова, Корпиевича, Сазонова трудоустроить надо.
Он постоянно зачесывал волосы, спадающие на лицо. От напряжения вспотел. Указ начал у него получаться.
Он уже две недели как Президент. Надоело порядком. Все чего-то просят, а он сам беден, как церковная мышь. Вчера обнаружил одну неприятность — стал забывать запах соломы. Все, что связывает с прошлой жизнью, — это память. Как там моя Надька? Кто сейчас ласкает ее мягкие липкие губы и мнет огромную, пахнущую сыродоем грудь?
При мысли о Надьке Гарбузовой его широкие, непривычно гладкие штаны ожили. В перекрестье штанин, в самом низу, забилась, стремясь наружу, молодая горячая плоть. Сладкая ломота разлилась во всем его большом теле. По-звериному раздувая ноздри, тяжело вдыхая в себя спертый совминовский воздух, он подумал: «А может, уединиться? Вспомнить тетю Веру из детства? Первую мою бабу с рваными чулками на подвязках». От этой предательской мысли, от этого предчувствия, кровь ударила ему в виски, рука привычно скользнула вниз. Нельзя! Нельзя! — с бешенством остановил он ее движение. Тут нельзя, тут люди. К тому же он Президент!

Распаренный Лукашенко бухнулся в бассейн.
— Ну и здоровье у тебя! Втроем не отпаришь... — сказал Титенков.
— А ты жри меньше. И сала, и водки... Спортом занимайся, — рассмеялся Лукашенко. — Ты с кем рядом? С Президентом! Так выгляди соответственно.
Титенков хотел возразить, что у него нет такой округлой женской задницы и огромных ляжек, но вместо этого сказал:
— Кстати, тебе прикупиться надо... Пару костюмов, галстуков подобрать, да и туфли поприличнее... Тут Витька Логвинец. Тот костюм он тебе на выборы нормальный принес. Только размера не знает. Трудно на тебя подобрать. Мы должны помнить, кто мы, и выглядеть, ты прав, как следует...
Лукашенко задумчиво сказал:
— Кто мы? Еще сами не понимаем... Они думают, что в свое стойло приберут.
— Ты о ком?
— О россиянах. Ельцин звонил, поздравлял, советовал не торопиться с кадрами. Знаю, какие там планы вынашивают. Поставили мальчика и кировать будем.
— Да ты уж слишком... Грошей они дали немало.
— Мы сейчас с тобой свои заработать должны. Страна у нас, а не у них. Пойми ты, у нас в руках с тобой не Беларусь, а общество с неограниченными возможностями. Заработаем и править будем. А что там них в России? Гайдары, Чубайсы, пускай у себя разберутся. Мы такую власть устроим, что им не снилась. Как ты думаешь, что нужно России? Я как историк знаю — земля. Империя, как говорит Позняк, всегда хочет расширяться. Я помню, когда в колхозах все раскрали, началась программа укрупнения хозяйств. Самыми горячими сторонниками такого укрупнения были как раз председатели убыточных колхозов, они быстро смекнули — при укрупнении списываются долги и убытки. Вот и мы будем гудеть об союзе, укрупнять Россию. Смекнул или нет?
Титенков мрачно вздохнул:
— Не заиграйся, Сашка. Это ж тебе не совхоз...
— А что совхоз? Ты совхоз не оплевывай. Там своя наука. В совхозе без хитрости не обойтись. Помнишь, возле тебя совхоз «Ударник» работал? Так директор Максимыч перед первым райкома раком стоял, бедным прикидывался. А какую домину отгрохал?! Вот она наша селянская мудрость. А мы с тобой много должны взять, чтобы всех поставить— и россиян, и своих. Высосем все отсюда... Только думай, думай. Тогда весь мир вздрогнет. Мы сделаем державу. Для самих себя. Для детей наших.
«Понесло», — подумал Титенков. Но он прав в одном: надо пользоваться моментом, власть не вечна. Вот только как с прессой быть?
— А не боишься, что узнают, распишут? Ты смотри, сколько Кебу намарали. Да ты сам постарался.
— Дурак он... Демократам поддался, телевизор мне дал, газеты. Запомни, народ — это быдло. Проглотит все, что я ему наговорю. А ты думай, откуда нести! Дело будем иметь с ребятами, которые своих писак давно закопали. Они никогда в жизни не сдадут. Знаю я, Ванька, с кем дело иметь. Даже тебе не скажу.

В кабинет с надписью на дверях «Президент Республики Беларусь А. Г. Лукашенко» вошел гарцующей походкой худосочный человек с огромной каракулевой папахой на голове и звездой Героя Соцтруда на лацкане пиджака.
Лукашенко поднялся ему навстречу.
— Здравствуйте, Александр Григорьевич. Я танцор. Танцую на просторах бывшей великой Родины и во всем мире.
— Здравствуйте, дорогой, кто ж не знает великого Эсамбаева. Я вашими танцами много раз по телевизору любовался. Не думал, что в жизни вас встречу.
— Вот и свиделись. Мне тоже приятно познакомиться с самым молодым Президентом. Я с большой просьбой к вам, Александр Григорьевич... Филиал своего фонда хочу открыть в Беларуси, чтобы, так сказать, культурные связи покрепче налаживать...
— Знаю, знаю. Иосиф Давыдович Кобзон мне все рассказал, да и Юрий Михайлович Лужков лично звонил. Светлая идея. Надо ее в жизни претворять. И немедленно.
Из справки Контрольной палаты Республики Беларусь:

«В соответствии с договором между фондом и Управлением делами Президента № 15-702, фонд имени Эсамбаева должен был заняться реконструкцией больницы Управления делами, Дворца Республики и санатория «Белая вежа» в Кисловодске. В соответствии с этим договором на эти цели фонд должен был выделить 45 миллионов долларов. Деньги не были перечислены. По указанию А. Г. Лукашенко Совмин своим решением от 11 августа 1995 года разрешил фонду беспрепятственно ввозить водку, сигареты, автомобили и другие товары, предварительно освободив фонд от пошлин и акцизов. По контракту № ММ-01/95 фонда с одной из английских компаний товар на общую сумму 250 миллионов долларов США беспошлинно транзитом ушел в Россию. Убыток от неуплаты налогов, акцизов составил 638 миллиардов белорусских рублей. Вернуть этот долг в госбюджет на сегодняшний день не представляется возможным».
Лукашенко позвонил Шейман:
— Все идет по плану... Уходят последние вагоны.
— Ты смотри, концы спрячь как следует. С Саковичем я договорюсь. А потом и должность ему подбросим. Ты заедь ко мне.
Когда Шейман явился, Лукашенко сказал:
— Возьми и обустрой свой Совет безопасности. Подбери надежную группу людей... — Он протянул ему объемную пачку денег. — Мы готовим с Иваном серьезную операцию. И подумай, куда все это складывать. Этой зелени будет много. Надо в Белград ехать. Слободан надежный мужик.
— Нам же и с россиянами рассчитываться надо. В долгах как в шелках.
— С кем? Они всю страну распродали... Дальше посмотрим. Мы должны уровень соблюдать. А мелочевку отбросить. Я тут решение подписал о льготах для фирмы «Интеко». Лужковская жена сиденья для стадионов будет поставлять. Вот с ним и рассчитаемся.

Президентские часы показывали половину двенадцатого ночи. Он бродил один по резиденции. С минуты на минуту должны явиться Титенков и Витька Логвинец по кличке Колхозник. Он не мог отойти от долгого разговора с Бородиным. Пал Палыч прав, абсолютно прав. Надо выходить на новый уровень. Время удобное. Никаких границ, никаких налогов.
Он вспоминал этот разговор с Бородиным.
— Я слышал, вы там с Эсамбаевым якшаетесь, с Иоськой Кобзоном. Дело неплохое, но вы меня простите, по Москве слухи поползли. Не такие чтоб страшные, мол, Президент не с теми людьми...
— Понимаю, понимаю. Они мне энергоносители обещали. Зимой будем с теплом...
— Да какие у них энергоносители?! Правильно поймите, это шпана прикормленная...
Они договорились все обсудить в Москве или Бородин сам подскочит в Минск.
...Вошли Титенков и Логвинец.
— Долго едете... Или уже успокоились? Солидные хлопцы, при деньгах, которые батька выдал... А когда я от вас получу?!
— Так вроде бы и мы без дела не сидим, — тихо возразил Титенков.
Лукашенко махнул рукой:
— Ладно, ладно, шучу я... Не обращай внимания. Тут у меня разговор только что был. С самим Павлом Павловичем, коллегой твоим старшим. В курсе он наших дел и первых проработок. Хочет с нами работать. Только вот говорит, уровень другой нужен, да и кое в чем, как я понял, фонд эсамбаевский засветился. Да и какие там объемы? Фирма нужна другая, солидная.
Логвинец приблизился к Лукашенко.
— А чем моя фирма плохая, Александр Григорьевич? И название звучное «Канторгрупп»...
— Чудак человек, да ты и так работать будешь... Только под прикрытием Управления делами. Я же сказал тебе, Ванька, готовь документ о создании предприятия Управления делами. Не какого-нибудь там частного, а Президентского... Моего.
Титенков глянул на него с укоризной:
— Обижаешь. Все-таки друзья пришли. И не абы какие... А ты кричишь, — он протянул проект указа. — И название придумал хорошее — «Торгэкспо», Люди подобрались нормальные, и многие не здешние, а московские.
— Московские? Смотри, чтоб не кинули.
— Здесь они будут под моим колпаком...
— А как прикроемся, чтоб шума не было? Вообще-то, я сам знаю как. Беру это на себя.

http://backa.fatal.ru/?all - ссылка на источник информации.
Продолжение следует... Можно и высказаться...

«Торгэкспо»
Распоряжение Президента РБ А. Г. Лукашенко №…
«В целях обеспечения Республики Беларусь товарами народного потребления в канун Нового года, освободить государственное торговое предприятие «Торгэкспо» от уплаты таможенных пошлин, акцизов, налогов. Договора на поставку товаров указанных в приложении №1 заключать с фирмами, определяемыми Управлением делами Президента»
Новый год прошел. Новогоднее поздравление Лукашенко было особенно воодушевленным. Президент улыбался на весь экран. Синицын обнял патрона:
— Очень хорошо. В этом году мы станем жить лучше. Я верю.
Все произошло неожиданно, как гром среди ясного неба.
6 января Александр Григорьевич находился в состоянии бешенства. Только что ему позвонили из его Службы безопасности и сообщили, что олухи из ведомства Захаренко, наплевав на то, что груз сопровождается людьми из Совета безопасности, задержали два МАЗа, направляющихся в Питер. И что самое страшное — на месте задержания оказались российские журналисты. В машинах находилось сорок тонн водки «Петров», стоимостью 1,3 миллиарда белорусских рублей. Что этот товар был без акцизных марок, он сам безо всяких звонков прекрасно знал. А иначе на хрена было его везти?! На чем заработать? Кто-то слил информацию... Откуда там эти гребаные журналисты?! Сообщили, что звонят из Совета безопасности России. Информация проскочила в «Известиях». Хорошо, что большая часть товара ушла... Бородин умоет руки, а сколько он ему отдал?!
Он вызвал к себе Шеймана, Титенкова, Коноплева, Малумова. Все четверо, поеживаясь, стояли в его кабинете.
— Виктор! Сколько еще не отправили вагонов?
— Вагонов двести или больше...
— Ну и кретины?! Кто подставил, я, б..., разберусь. Срочно дайте команду на остановку всех вагонов. Вы-то хоть понимаете, — чтобы отвести от себя подозрение, мы должны сами выступить инициаторами задержания оставшихся вагонов. Это наше спасение.

Он повернулся к Коноплеву:
— Иди в газеты... Труби о моем фонде. Все для деток и больных стариков. Мы ж эти деньги не себе в карман заграбастали.
Побледневшие подельники молча слушали его.
— Мы можем уйти?
— Стойте! — прорычал Лукашенко. — Шейман, звони Тесовцу. Пускай у каждого вагона поставят вооруженную охрану. Это же наши деньги! Придут российские отморозки и перебьют всех!
— Как наши деньги? Они же с нами рассчитались... — пролепетал Титенков.
— Молчи, сучье вымя. Я сам знаю, чьи это деньги. Водка на нашей территории. Значит, наша. Ты за нее рассчитываться будешь? Штанами, что у Логвинца сп...л? А теперь пошли все на х...!
Вызвал офицера связи:
— Срочно уничтожьте этот документ. Протянул бумагу:
«Руководителям подразделений Государственного таможенного комитета, Министерства внутренних дел, Комитета государственной безопаснос ти, Управления белорусской железной дороги, Управления ЖД войск РБ. В соответствии с особым указанием обеспечить беспрепятственное перемещение по территории РБ вагонов под номерами...»
Уже находясь в машине, под истошный вой сирен машин сопровождения, он лихорадочно думал: на него кто-то стучит. Чтобы не допускать впредь таких разоблачений и гвалта, необходимо срочно создать свою службу контроля. С парламентом он уже разобрался, контрольная палата, как бельмо в глазу, копает, проверяет... Поставлю на контроль Васю Долголева, хватит ему около Сбербанка околачиваться — украл кредит, отработай на Президента. Сейчас это закон для всех. Конституцию менять надо. Я должен быть сильным Президентом.

«Совершенно секретно. Президенту Российской Федерации Б.Н. Ельцину.
По Вашему поручению нами исследована деятельность белорусского внешнеторгового предприятия «Торгэкспо». Указанная фирма была создана решением Президента РБ А.Г.Лукашенко с целью обеспечения товарами народного потребления внутри Республики Беларусь. Для осуществления деятельности данного предприятия этим решением «Торгэкспо» освобождалась от налоговых, пошлинных, акцизных и других выплат. Однако, несмотря на продекларированные благородные цели, «Торгэкспо», курируемое и прикрываемое Советом безопасности РБ (секретарь В. Шейман),занялось контрабандной деятельностью. В отчетный период по подложным документам на территорию Российской Федерации было доставлено около 600 вагонов водки, спирта, сигарет, бытовой радиотехники и других товаров на сумму 15 миллиардов долларов США. Для осуществления своих преступных замыслов были привлечены несколько московских фирм, таких, как «Сапфия», «Дионис» (список прилагается). К преступной деятельности были привлечены некоторые предприятия московской мэрии, а также группа предприятий, которые контролирует заместитель секретаря Совета безопасности Российской Федерации Березовский. В результате деятельности белорусской фирмы «Торгэкспо» прямой убыток для Российской Федерации составил 4,5 миллиардов долларов США. По мнению наших экспертов, каждый вложенный в эту аферу доллар приносил девять долларов прибыли. Все действия названной фирмы проходили под полным контролем А.Г.Лукашенко, и, по имеющимся данным, половина этой суммы была похищена белорусским участником. Наши информаторы в белорусском руководстве указывают на участившиеся контакты между представителями Лукашенко и представителями югославских банковских структур, контролируемых Президентом Милошевичем и его семьей. Речь может идти об отмывании денег, полученных в результате этой аферы. По нашим данным, доля белорусской стороны составляет около миллиарда долларов США. Записка направляется в качестве информации. Председатель службы внешней разведки России Г. Трубников».

«Деньги ушли куда надо...»
— Ну, что, выпутались из ситуации? — Лукашенко посмотрел на Шеймана. — А если бы я не дал команду все остановить?
Шейман глянул на патрона:
—.Дело еще не закончено. Они требуют вернуть товар.
—. Не лезь — сам разберусь. Поставь на таможенный комитет Кречко. В нем я пока уверен. Дальше не знаю. Брат — приличный человек. Замминистра МВД. Не дай бог такие проколы?! Но ты пойми, Виктор, нам нужна своя с тобой таможня. Безо всяких там комитетов и госслужб...
—.Александр Григорьевич, я об этом давно думал, кое-что уже сделал. Комар носа не подточит. Место найдено, люди подобраны... Специалистов возьмем каких надо.
—.Подожди, людей я тебе сам дам. Сидят на зонах, харч государственный хавают. Тебе дадим специалистов таких... Да они что хочешь тебе нарисуют. И техника у нас есть...
Шейман с удивлением посмотрел на шефа.
— Ты не думай, я в этом кабинете штаны не просиживаю. Все знаю... — сказал Лукашенко. — В отличие от нахлебников из твоего Совбеза. Дома на Кипре покупают, а у меня в Минске квартиры нет, сыновья нищенствуют!
— Извините, Александр Григорьевич, кого вы имеете в виду?
— Кого?! — Лукашенко вскочил из-за стола. — Себя прежде всего?! Я до сих пор не могу бабки из твоего «Торгэкспо» достать! Где мои обещанные миллионы долларов, которые мне принадлежат? А твое говно вшивое, Погорецкий, дом на Кипре купил. Я что, клоун?!

Побледневший Шейман напряженно молчал.
— Александр Григорьевич, я разберусь в течение двух дней со всем этим. Что касается ваших денег... Вот мой пистолет... Если лгу, — застрелите... Деньги ушли куда надо...
— Ладно, иди работай!
Когда Шейман вышел, Лукашенко взял оставленную им бумажку. «Нью-Йорк.— 500 000, Латвия, Калев — 620 000, Назрань, РФ, 25 сентября — 150 000 , 19 октября — 140 000, 21 декабря — 120 000...» Лукашенко, порвав на мелкие кусочки записку, подумал: «Зря я наорал на Виктора. Не все так плохо в жизни... Люди работают, нехай себе работают...».
Шейман влетел в кабинет, нажал кнопку:
— Срочно ко мне!
Минут через десять перед ним был председатель Государственного таможенного комитета Макаревич. Нос синий. Неприятный тип.
— Я тебе делал поручение? По нашим делам... Что скажешь?
— Все сделали, думаю, что хорошо... Аэродромчик есть, почти в черте Минска. Вы его хорошо знаете... Боровая. Подъезд хороший, а выезд еще лучше. Дорога на Москву под боком. Людей поставили наших, афганцев.
— А есть ли проблемы?
— Небольшие... Летчики, парашютисты плоховато поглядывают. Ну да черт с ними, разберемся!
— Вы запомните, это на сегодняшний день наш самый секретный объект. Надеюсь, вы понимаете...
— Понимаю... Но нам нужны печати, необходимые ксивы. Ждем не дождемся.
— Не волнуйся, все будет... И еще. Я дам бойцов из элитною сопровождения «Альфа». Еще пару человек. Повадки гражданские... Для россиян. А сами в милицейской форме. Со всеми документами...
— Тогда проскочим...

Из записки Генпрокурору Республики Беларусь О. Божелко:
«В соответствии с вашим поручением, нами изучена деятельность секретного объекта Совбеза РБ «Аэропорт Боровая». По нашей информации объект был создан по распоряжению высших должностных лиц государства. Осуществление деятельности сотрудниками этого объекта, связанной с транзитной проводкой товаров через территорию РБ, попадает под соответствующую статью РБ как контрабанда. В течение конца минувшего и текущего года через объект прошло без соответствующего оформления пошлин и налогов 597 грузовых автопоездов. По информации наших источников в машинах находились холодильники, аппаратура, мебель, продукты питания. На территорию Беларуси товары поступали из Польши, Украины, Прибалтики. На указанном объекте товары перегружались и по подложным документам отправлялись потребителю за границы Беларуси. Перегрузка товаров осуществляется наемными рабочими из числа служащих аэроклуба и также неустановленными лицами, которых доставляет автомобиль с номерами, принадлежавшими ОАСАМу пограничных войск (к. Невыглас Г.). В последнее время участились случаи перемещения (контрабанды) цветных металлов казахстанского происхождения из Беларуси в Прибалтику. В этих случаях груз сопровождают сотрудники в милицейской форме. По некоторым данным они откомандированы одной из элитных спецгрупп РБ. Нами было установлено наблюдение за одним из таких грузов. В результате оперативных мероприятий было установлено, что груз принадлежит холдингу «Белметаллэкспорт», Президентом которого является Куликовский Андрей Юрьевич, бывший начальник отдела торгового дома Управления делами Президента «Белая Русь».
Он же учредитель фирм «Лонда», «Металлснаб», он же вице-президент федерации тяжелой атлетики РБ.
По информации из наших источников в контейнерах находился никель и палладий. Груз был пропущен через белорусско-латвийскую границу. По нашим данным, Куликовский является доверенным лицом секретаря Совбеза Шеймана. Со счетов фирм Куликовского деньги переводились в оффшорные зоны различных стран. Нами установлены неоднократные контакты сотрудников этих фирм с наркокуръерами.
Считаем, что необходимо подключить к нашей группе специалистов отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Дальнейшее и более глубокое изучение данной преступной деятельности невозможно из-за препятствий, которые чинят нашей группе должностные лица Совета безопасности и администрации Президента».

Генеральный прокурор РБ Божелко, ощутив тяжесть в левой части груди, оперся подбородком на кулак. Читал многое, но такое... Ну выбрали тебя, всего достиг, такого, о чем подумать не мог, представить... Но куда ж вы, ребята, полезли. Да за такое...
Он вызвал к себе следователя.
— Спасибо... Сработано нормально... Но отдай мне все это, принеси и отдай. Сам понимаешь... Есть нам чем заниматься и без этого.
— Все понял,— сказал следователь. — Сейчас принесу...
Божелко вышел в комнату отдыха. Боль в левой части груди не уходила. Налил полстакана коньяка. Залпом выпил. Глянул в окно. Поток машин, реклама на стенах кинотеатра «Победа». День был безнадежно испорчен — но жизнь, даже такая, продолжалась...

30 миллионов долларов? Это ж не сто рублей!»
Америка, небоскребы упираются в самое небо... Каких понаставили на этом острове?! Да так давно... Шея сломается. А сколько банков, а в них денег... Богатые, сволочи. Понабирали со всего мира. Думают, что хозяева. Еще посмотрим...
Подъезжая к зданию бизнес-центра, он почувствовал, как настроение падает. Придавил его весь этот Нью-Йорк...
Переполненный зал. Сейчас ему дадут слово. Здесь, в Нью-Йорке... Он Президент. На него пришли смотреть. Они думают, что я заморская обезьяна редкой породы. Вдруг заныла спина, слабость ударила в ноги. Ему хотелось спрятаться, исчезнуть, как когда-то в детстве. Усилием воли он сбросил это наваждение. Он не один. Рядом Синицин, Сазонов, посол Мартынов, Ваня. Сейчас я вам покажу! Я Президент, и вы это скоро поймете!
Решительной походкой он двинулся к подиуму.
Вечером на ужине Синицин подвел к нему прихрамывающего человека.
— Хочу представить вам крупного американского бизнесмена, нашего соотечественника Иосифа Абрамовича Левитана.
Лукашенко подошел к Левитану, обнял его.
— Вот и встретились наконец. Я не забываю добро, —он поманил пальцем Титенкова. — Иван, ты хоть рассчитался с человеком?
Левитан махнул рукой:
— Да ну, оставим это. Я имею честь, господин Президент, пригласить вас к себе. Соберутся наши люди. Я хотел бы помочь вашей стране. Но я не настолько богат. Да и не зря говорят: одна голова хорошо, а много умных голов лучше. Посидим, пообедаем, поговорим... У нас есть много предложений.
Лукашенко глянул на Синицина. Тот кивнул головой.
— Предложение принимаем... А вообще, зачем вам эта Америка? Приезжайте домой, живите. Нам нужны такие люди.
— Спасибо, большое спасибо, господин Президент.
Чуть позже Лукашенко наклонился к Синицину:
— Чего хочет этот еврей? И что он может?
— Многое, очень многое, — ответил Синицин. — Его область — золото, нефть, банковские операции. Надо к нему ехать. В этой голове столько схем и комбинаций... А нам нужны деньги. У тебя вон даже приличного костюма нет да дети бездомные. Человек надежный... Моего сына приютил... Да и выборы! Все его бабки... Помнишь, схемы по нефти? «Белагропромбанк» кредиты давал под поставки товаров. Он все сделал без срывов. Сейчас предлагает отличный проект. Ты хоть знаешь, с чего начинает править любой правитель? С чеканки монет...
— Ты что решил? Меня и на монеты?
— Тебя попозже. Схема есть, дело надежное и для всех выгодное. На носу 50 лет Победы в Великой Отечественной... Вот и отразим. А Левитан все сделает. И нас не забудет... Он человек честный...
— Ладно, хватит. Потом все обсудим.

Из оперативных материалов КГБ РБ:
«Левитан Иосиф Абрамович, 1946 г.р.; уроженец поселка Кореиз, город Ялта. Женат, имеет троих детей от двух браков. Образование высшее. Окончил Белорусский педагогический институт в 1973 году. Ранее привлекался к уголовной ответственности за махинации при производстве работ в студенческом строительном отряде. После освобождения из мест заключения работал экономистом в кооперативе. В 1990 году был арестован и помещен в следственный изолятор в связи с возбужденным уголовным делом по факту хищения финансовых средств в составе преступной группы. В 1991 году во время проведения следственных действий Левитан пошел на сотрудничество с органами следствия. По решению руководителя следственного комитета МВД Рухлядева обвиняемый Левитан стал проходить по делу как свидетель. В 1991 году по израильской визе Левитан выехал на постоянное место жительство в США и обосновался в городе Хьюстон, где в настоящее время имеет шикарный особняк в престижном районе. Левитан является совладельцем фирмы, которая в настоящее время имеет представительства в Беларуси, Молдове, странах Балтии, и Москве. (Название «Совтекс Инк.»). Он является одним из соучредителей международного фонда «Наследие Чернобыля» со штаб-квартирой в Венгрии. Исполнительные директором фонда являлся Титенков И.И. — управделами Президента. Основная деятельность Левитана — это манипуляции с нефтепродуктами, включая переработку на заводах, и дальнейшая переправка продуктов на Запад и в США. Обладая широкими связями среди работников правоохранительных органов РБ, прокуратуры РБ и в администрации Президента РБ, в частности, содержит активы на своих счетах бывшего главы администрации Л.Синицина, ему удается получать многомиллиардные централизированные кредитные ресурсы РБ. Через различные подставные фирмы участвовал в финансировании избирательной кампании А.Г.Лукашенко в 1994 году, а также непосредственно принижал участие в афере, связанной с поставкой золотых юбилейных монет в Наибакк РБ. В результате чего был нанесен ущерб РБ в сумме 50 миллионов долларов.
Левитан имеет причастность к строительству за кредитные ресурсы объектов за пределами РБ, в частности, гостиницы белорусского торгового представительства в Москве и гомельского онкологического центра».

В самолете, следующем рейсом Нью-Йорк— Минск, в салоне Президента были двое — Лукашенко и Синицин. Президент сбросил костюм, натянул спортивное трико. Наконец-то можно расслабиться. Далеко внизу бескрайний океан.
— Послушай-ка, — сказал Лукашенко. — Я тут что-то не догоняю. Ну закажем мы этому еврею монеты, а денежки наши где?
Синицин потягивал из бокала терпкое грузинское вино.
— Саша, да все проще пареной репы... Схема простая. У нас на кое-каких заводах немерено цветных металлов. Мы вдуем ему как черный металлолом. Он выпарит из приборов все что надо, отольет монетки. И мы у него их...
— Да мать твою, Леня... Подожди. Дай разобраться. Мы посылаем ему туда золото, а пишем что это черный металл. Зарабатываем свои бабки. Как ты говорил, 30 миллионов долларов? Это ж не сто рублей. Как он покажет эти деньги? Там же у них такой контроль. ФБР и еще хрен знает кто.
— Ну ты, Саша, и непонятливый. Для этого мы с Левитаном и придумали эти монеты. Мы, а точнее, наше правительство, официально заключаем с Левитаном договор. Он нам монеты, а мы ему за услуги — денежки из Нацбанка. После сделки, он их легально может положить в любой американский банк.Наши денежки. И монеты наши... И Уолл-стрит до
волен. И мы.
До Лукашенко наконец-то начал доходить смысл сказанного.
— Молодец, только ли не обует нас твой еврей?
— Не обует. Все продумано. Да и жить он хочет.
Лукашенко хлопнул его по спине. Да так, что у Синицина чуть бокал из руки не вывалился.
— И где ты этому научился? Наверное, часто со стройки кирпичи п...л? Или гвозди.Поняв скрытый смысл выражения, оба начинающих бизнесмена заржали.

Из акта проверки службы контроля при Совете Министров, подписанного ведущим специалистом службы Ратниковой Л.П.
«В результате проверки Минского завода вычислительной техники имени Орджоникидзе (Директор Харлап), были выявлены факты хищения в особо крупных размерах. По договору №141/2 с американской фирмой «Кристалл» была отгружена со складов завода продукция (вычислительная техника, счетные машины). В договоре поставки была умышленно занижено фактическое содержание золота и платины в произведенных заводом изделиях в три раза. Оплачивало за поставленную таким образом продукцию предприятие как за черный металлолом. По нашему запросу была истребована информация об американской фирме «Кристалл». В общенациональной базе данных фирма с таким названием неизвестна и не указана в местных справочниках. По данным почтовой службы ящик №306, указанный в договоре, является частным и принадлежит гражданину США Левитану И.А.».
Из акта, подготовленного сотрудниками Комитета по борьбе с экономическими преступлениями и коррупцией:
«Руководство гомельского стеклозавода (руководитель П.Шипук) заключило с американской компанией «Сэйбин Металл Корпорейшн» договор на поставку в США платиново-радиевых экранов, которые содержали 75 килограммов чистой платины и 30 килограмм чистого радия. В договоре записали, что товар продается по ценам лондонской биржи. На самом деле драгоценный металл ушел в Америку за бесценок. В результате сделки гомельскому заводу был нанесен ущерб в 1 миллион долларов». «Настоящим заключен договор между ПО «Белвар» (гендиректор Мумай), НПО «Ареса-Сервис» (директор Конопков) и американской корпорацией «Совтекс Инк» (доверенное лицо Воробейчик) о нижеследующем. ПО «Белвар» поручает НПО «Ареса-сервис» поставить в адрес «Совтекс ИНК» приборы...»

Спустя полгода...
— Молодцы хлопцы, хорошо поработали... Хоть я и недолюбливаю этих казаков из Палестины, а не подвел Левитан.
Перед ним сидели Титенков и Синицин.
— А сейчас идите. Мне надо готовиться... Завтра хочу с народом на тракторном пообщаться. Ну, чего вы мнетесь... Или недовольны чем, своего не добрали?
— Тут такое дело. Людей же надо отблагодарить. Они многое знают, да и сделали все как мы говорили. А на них наезжают...
— Так вы б сразу и сказали... Ты у меня руководитель администрации? — обратился Лукашенко к Синицину. — Иди и готовь указ. Директора завода Орджоникидзе Харлапа назначаю министром промышленности, а Шипук пусть возглавляет Совет
Республики...
В кабинет Титенкова вошла Винникова. Благоухающая духами, в сверхмодном платье и с красивым лицом. Губы ее подрагивали.
— Иван, что делать с монетами? Мало того, что буква «Н» пропущена, так они еще и ржаветь начали... Кому я их продам? Что за подстава?
Титенков наклонился к ней:
— Девушка, не твое это дело... Поржавели, дай команду чистить.
Толстая, бесформенная физиономия Титенкова нагло улыбалась.

«Спасибо, Борис Абрамович, большое спасибо...»
Любит он общаться с Борисом Абрамовичем. Ничего не скажешь, умный человек, стольких обул, подумать страшно. Целую Россию... Богат, мерзавец, поэтому такой спокойный, рассудительный. Вроде бы о благе страны заботится... Впрочем, ему можно, имея замки и острова в океане... В первое время он чувствовал себя с ним настороже, но потом в течение какого-то времени напряжение исчезло, наоборот, появилось доверие... Беседовать хочется часами и о чем только заблагорассудится.
Березовский как-то ему сказал:
— Понимаете, Александр Григорьевич, все мы живые люди... Поверьте, я все коридоры власти в Москве знаю. Не одного своего в кремлевские кресла посадил... Человек вы новый, связей маловато. Ну Лужков в дружбе клянется, в делах кое-что обещает, Черномырдин. Поверьте, не то это... Они, как им кажется, все свое взяли. Дома своя мелочевка, хороший парень, скажем, Ваня Титенков, но что он может...
Лукашенко улыбнулся:
— А что поделаешь... Приходится все использовать. Вы бы вот помогли, авторитет у вас такой...
Березовский как бы не обратил внимания на его слова.
— Есть другие люди. Они вроде бы и внизу, но без них не обойтись. И Кремль, и Лубянка, поверьте мне, без них не обходятся... Работают по серьезным темам.
Решают самые главные темы. Не всегда в ладах с законом, но это дело такое, на меня вон тоже сколько раз следователей науськивали... Вам самому с ними общаться как бы не к лицу, а вот ваших людей сведу с большим удовольствием.
— А чем они занимаются? — спросил Лукашенко.
— Оружие, бриллианты, нефть... Может слышали фамилии, иногда они на слуху даже у Президентов — Гайдамак, Лучанский, Минин... Еще кое-кто. С интересом на Беларусь поглядывают, но с мелочевкой я их сводить не стал. Все может быть очень интересно для всех...
— Спасибо, Борис Абрамович, большое спасибо... Знал, что найду у вас поддержку и понимание. Как-то выживать стране надо, а не всегда получается...
— Получится, — уверенно сказал Березовский, — По моей команде они приедут. Только скажите, когда и к кому...

«Лукашенко на все пойдет, чтобы долю свою вырвать»
К вилле Гайдамака на французском Лазурном берегу подкатила машина Лучанского. Хозяин вышел навстречу гостю. Обнялись.
— Борис Абрамович два часа назад уехал. Как всегда очень спешил. Кстати, он тебе звонил?
— Звонил. Сказал, что мы имеем возможность через эту крестьянскую страну отмывать свои бабки... Там на самом верху клоун — пришел к власти как бо
рец с коррупцией, а теперь берет все подряд. Пошли в дом. Водопад в холле, певчие птицы...
— Хорошо у тебя, — сказал Лучанский. — Я спешить не буду. Отдохну пару дней...
— Есть отличная схема. Абрамыч и ты будете довольны... Все очень просто. Я через одну американскую фирму продам этому народному мстителю миллиард долларов. А он за них заплатит нам три миллиарда долларов, но своими «зайцами».
— Лучанский отхлебнул из бокала, спросил:
— Дальше?
— Мы эти деньги пристраиваем в российский банк, а на эту сумму выгребаем все, что у них есть... БЕЛАЗы, МАЗы, трактора... Кое-что отправляем в Якутию в обмен на алмазное сырье, кое-что загоняем... В рамках этой сделки сбросим им свое бриллиантовое сырье, вернее хламье, сам понимаешь. Усатый белорусский вождь готов купить это по самым высоким ценам... Я прикинул, минимум три с половиной миллиарда кладем в карман. Ясно, что вместе с той стороной...
— А может, он еще и не пойдет на это? Да у него весь бюджет пять миллиардов... Всю свою экономику закопает собственными руками.
— Пойдет. С Абрамычем, я думаю, они договорились... В России вот-вот рухнут все их пирамиды, начиная с ГКО. На этот хаос все будет списано... Лукашенко на все пойдет, чтобы долю свою вырвать. Мы ему в этом поможем. Только спешить надо. Обвал планируется где-то в августе—сентябре.
— Я займусь финансовыми вопросами. Леня Минин специалист по камешкам, а ты, Григорий, лети в Минск. Посети тамошние заводы, просчитай все. Тебя там все знают. Кстати, обязательно поговори там с моим человеком. Фамилия его Эйдин. Мы с ним еще в банке «Менатеп» свое брали. Надо поставить его эко комическим советником рядом с этим придурком. Пусть советует и контролирует. А то черт знает, что у этого вождя на уме.

Из досье.
Лучанский Григорий Самуилович, 1945 г.-р., родился в Узбекистане. Занимал руководящие посты в ЦК ЛКСМ Латвии. 14 октября 1982 года был осужден по обвинению в хищении на 7 лет. Входит в состав организованной преступной международной группировки. Знаком со многими высшими долж-ностными лицами ряда стран: Беларуси, России, Бельгии, Австрии. Используя свои связи в правительстве Республики Беларусь, Лучанский поставлял калийные удобрения по заниженным ценам на Запад, а при продаже товаров народного потребления внутри страны — по завышенным. Через сеть подставных финансовых структур, созданных на территории США, Франции, Италии, Австрии, совместно с бывшим гражданином СССР Иваньковым (Япончиком), гражданином Франции А.Гайдамаком, гражданином Израиля Мининым, а также братьями Львом и Михаилом Черными, которые контролируют российский алюминиевый бизнес, участвовал в легализации денег, полученных от продажи вооружений и наркотиков. Учредитель австрийской фирмы «Нордекс», совладелец компании — неоднократно судимый Владимир Двоскин, состоящий в дружеских отношениях с М.Мясниковичем. Соучредитель белорусской фирмы «Белтехэкспорт». Является личным другом мэра Москвы Лужкова, а также бывшего премьер-министра России Черномырдина.
Из досье.
Леонид Ефимович Минин (Блувштейн). Родился в Одессе. В 1972 г. эмигрировал в ФРГ. Затем переехал в Израиль. Долгое время проживал в Италии. Организовывал контрабандный транзит антиквариата, валюты, наркотиков, бриллиантов и оружия. В распоряжении Минина имеются несколько личных транспортных самолетов. При заключении сделок использует вымышленные имена. Вместе с белорусским офицером Бутом и его авиатранспортной компанией «AIRCESS LIBERIA» участвовал в поставках оружия группировке ОРФ в Сьерра-Леоне и антиправительственной группировки «Унита» в Анголе. В феврале 2002 года был арестован сотрудниками итальянской полиции. Во время ареста было изъято необработанных алмазов на сумму более 1 миллиона долларов. Имеет тесные контакты с руководством Республики Беларусь. В ходе поездок в РБ неоднократно посещал гомельское предприятие по обработке алмазов «Гомель-ротон». Имеет тесные контакты с Латыповым, Заметалиным, Шейманом.

Из досье.
Аркадий Гайдамак. Уроженец г. Бердичева. В 1970 г. переехал в Израиль. Сейчас гражданин Франции. Является двойным агентом французской и российской разведок. Работал переводчиком в одном из французских агентств. За содействие деятельности спецслужб Франции награжден орденом Почетного легиона. Имея контакты с высшими руководителями российских спецслужб, Гайдамак помогал французским дипломатическим службам замять скандалы, связанные с полетами французских разведывательных самолетов над Боснией и задержанием французских агентов на трассе нефтепровода в Дагестане. Через Гайдамака ФСБ России контролирует троцкистское лобби, укоренившееся в высших слоях французской администрации. Активно участвует в продаже белорусских, российских и украинских вооружений через ряд подставных фирм-посредников, зарегистрированных в Словакии, Болгарии, Хорватии, Франции. Сделки оформляются через ряд европейских банков во главе с парижским «Париба». В большинстве случаев поставки вооружений происходят нелегально в обмен на нефть и необработанные алмазы. Переработку нефти осуществляют на одесском нефтеперерабатывающем заводе, который, контролирует Гайдамак, а также на белорусских нефтеперерабатывающих заводах. Аркадий Гайдамак имеет склонность к организациям различных афер, имеющих характер транснациональных.

«Они нам миллиард долларов, а мы им белорусские зайчики... Это же чистейшая уголовщина!»
— Наконец-то мы нашли возможность встретиться,— сказала Винникова председателю КГБ Мацкевичу.
Он поцеловал ей руку.
— Вы понимаете, Тамара Дмитриевна, мы не могли встретиться ни у меня, ни у вас. За вами установлено постоянное наблюдение...
— И не только. Начались постоянные угрозы. Вчера зашел бывший участковый Коноплев. Да с какими угрозами. Требует, чтобы я его фирмам конвертировала деньги. А несколько дней назад, минуя всю охрану, без предупреждения, вошел Шевцов из «Инфобанка»... Чуть не за горло схватил. «Ты будешь всех ставить на должности, кого мы предложим...». Такое впечатление, что эти крестьяне уже теряют власть. Как перед концом хватают все подряд.
— Успокойтесь, Тамара Дмитриевна, я тоже многое знаю, но к сожалению не все вам могу говорить...
— Я очень хотела вас увидеть по одному вопросу. В результате могут быть горы трупов... Меня точно убьют, если я соглашусь с этими недоумками.
Он внимательно глянул на нее:
— В чем дело?
— Прокопович, Синицин, Коноплев предлагают купить миллиард долларов у какой-то сомнительной американской фирмы. Они нам миллиард долларов, а мы им белорусские зайчики... По курсу в три раза больше официального. Насколько я понимаю, это традиционная схема, которой пользуются наркодельцы в третьем мире... Заключают с какой-нибудь Бангладеш, где у власти отморозки, договор и отмывают свои деньги, разрушая этим самым экономику и финансовый рынок страны. Это было в Бразилии и в Индонезии... Естественно, я отказалась подписывать любые бумаги и не пошла к Президенту. Прибежал Шейман, отматерил меня, сказал: «Будешь делать все, что скажем». Готовят бумаги на Совмин, обрабатывают Линга. Я прошу вас, поддержите меня. Иначе всем нам... Это же чистейшая уголовщина.
Мацкевич спросил:
— Название фирмы есть? Мы все выясним.
— Конечно. И еще,— сказала Винникова. — Чует мое сердце, что тут неспроста появились вояжеры из теневых финансовых структур России. Что-то затевается грандиозное...
— Спасибо, Тамара Дмитриевна, за информацию. Пока, я думаю, вам нечего бояться.

На закрытом заседании в Совмине, куда явился Лукашенко, присутствовали премьер Линг, вице-премьер Прокопович, председатель Нацбанка Винникова, председатель КГБ Мацкевич, секретарь Совбеза Шейман, советник Президента Эйдин.
С докладом «Об оздоровлении финансового положения в стране» выступал Прокопович. В конце доклада Прокопович сказал:
— Александр Григорьевич, мы хотели бы просить у вас дать нам добро на закупку валютных средств в соответствии с договором, который вам известен. Мы учли ваши замечания по поводу негативных последствий для экономики страны, связанных с этой сделкой. Поэтому эмиссионные кредитные ресурсы, предназначенные для закупки валюты в размере 1миллиард долларов, мы разместим в одном из Российских банков и замораживаем этот счет по согласованию с продавцом на три месяца. Мы также нашли варианты, по которым поступающая валюта будет направлена в ваш Президентский фонд.
— Прошу высказаться, - сказал Лукашенко. - Что-то Тамаре Дмитриевне не сидится. Давай, выступай первой...
— Винникова встала:
— Мне эта сделка кажется подозрительной. Она крайне опасна для нашей экономической безопасности. Надо узнать, кто стоит за этими деньгами и этой фирмой. Тут присутствует председатель КГБ – пусть даст нам информацию.
Она посмотрела на Мацкевича.
— Позвольте, Александр Григорьевич. Указанная фирма принадлежит бывшим советским эмигрантам, мужу и жене. Уставной капитал составляет 100 долларов. Не исключено, что это грязные деньги либо от продажи наркотиков или нелегальных поставок оружия.
И тут Винникова не выдержала. На глазах у нее выступили слезы. Срывающимся голосом, она начала говорить:
— И вообще, Александр Григорьевич, не могу я работать. На меня давят, мне угрожают... Разве никому не ясно, что это за сделка? Что мы обсуждаем?! И кто я здесь –председатель Нацбанка, или девочка на побегушках?
«Шлюха ты!» - злобно подумал Шейман.
— Прекратите истерику, - сказал Лукашенко. - Если вы чего-то боитесь, я дам вам дополнительно охранников. А здесь заседание Совмина, а не базар. Если устала работать, мы дадим тебе возможность отдохнуть. А сейчас покиньте зал.

Винникова выбежала. Слезы ее душили. Сколько она, дура, зарекалась... Почему-то ей всегда казалось, что ее мужчины, даже такие, как этот мужлан Лукашенко, должны хотя бы уважать ее.
Вечером Лукашенко внимательно глянул на Шеймана:
— Ну как тебе этот спектакль?
— Я разговаривал с некоторыми людьми из Москвы. В России ожидается серьезный финансовый кризис. Мы должны этим воспользоваться. Надо срочно
начинать сделку.
— Дело решенное... А Тамара стала опасной. Надо ее изолировать. И ей хорошо, и нам спокойнее. Вместо нее банк возглавит Прокопович. Установи более жесткий контроль за Мацкевичем. Не нравится он мне. Ребята из российской внешней разведки утверждают, что она ведет двойную игру.
* * *
14 января 1997 года Винникову вызвали на совещание, на котором присутствовали все силовики. Через 5 минут после начала ей передали записку с просьбой выйти в соседнюю комнату к телефону. Через три минуты она была арестована. Метод, использованный оперативниками – вызов с запиской с последующим арестом, – практиковал когда-то Берия.
Лукашенко вызвал к себе новоиспеченного председателя Нацбанка. Бывший строитель брестского облсельстроя, нацепив круглые очки на вечно удивленные глаза, думал о превратностях судьбы. Только что ему всучили весь кошелек страны. Что с ним делать, он определенно не знал. Поздравив с вступлением в должность, Лукашенко сказал:
— Я рад видеть тебя на этом месте. В отличие от этой визгливой бабы, ты видишь перспективы... Ну да ладно об этом. Ну что у тебя там с этим предложением по поводу миллиарда долларов... Я думаю до июля текущего года надо все осуществить.
Прокопович заерзал на стуле.
— Александр Григорьевич, я эти ассигнации еще не пересчитал, активы не принял. Не знаю, что меня там в банке ждет.
«Ну и придурок, путает ассингации с ассигнациями, – подумал Лукашенко, – мы с ним точно сработаемся!»
Прокопович растерянно заморгал глазами, привыкая к новой роли.
— Не лезь ты сам в эти дебеты с кредитами. Специалистов хватает, без тебя разберутся. Ты, главное, проконтролируй мне, чтобы деньги, которые мы печатаем вместе с тобой, до июля были отправлены в Россию. Не успеешь – голову оторву. А сейчас иди в свое хозяйство, принимай дела.

«Вот вам их реформы по Чубайсу!»
В роскошном кабинете Березовского были двое: хозяин и Татьяна Дьяченко. Татьяна сидела в кресле, а Березовский нервно ходил по кабинету.
— Я уже говорил Борису Николаевичу. Он выслушал внимательно, но как мне показалось – безразлично... Мои эксперты утверждают о катастрофическом положении в финансах. Не сегодня-завтра рухнетпирамида ГКО.
— Я очень боюсь за отца. Он слабеет на глазах. Разная информация. Не все понимает как следует, нервничает, – тихо произнесла Татьяна.
Березовский приблизился к ней:
— Но мы-то с тобой как неглупые люди прекрасно понимаем, что ничего изменить нельзя. Ситуацию надо использовать или ее используют другие. Можно потерять Москву, но не всю Россию...
— Что ты имеешь в виду?
— Если хочешь, я обрисую тебе всю ситуацию и наши дальнейшие шаги. Раз наш рубль падает, а мы ничего не можем сделать, нужно успеть обменять рубли на зеленые. Кто первый придет к валютной кассе – тот и выиграл. Нам надо этому кассиру всю зелень дать и перевести ее подальше...
— Сложновато, Борис Абрамович...
— Танюшечка, все просто – обменять зелень на наши бумажки... А они окажутся где надо... В этой кассе будет много денежек. Мы туда и кредит отправим. Мы один проект совместно с Лукашенко проводим. Сейчас в Минске аж гой гудит. Печатный станок работает на всю мощь...
Татьяна удивилась:
— А причем Лукашенко к нашим делам?
— Как причем? Границы нет. Товар – туда-сюда. А товар – это деньги. Мы ему товар, он нам – деньги, свои деревянные, он их может напечатать столько, сколько мы скажем. А мы эти деньги – на его же товар, либо в зеленые превратим. Ему – тридцать процентов за услуги, а нам – остальное.

Татьяна раскраснелась. Березовский упал в кресло.
— Что должен сделать папа? – спросила Татьяна.
— Для нас теперь главное не пошатнуть авторитет Бориса Николаевича, не утратить стабильность в стране. Все свалим на правительство, но до этого Виктор Степанович должен уйти. Он – слон, а нужен кто-то помельче, кто примет весь удар на себя... И такой человек есть. Его Немцов привел, министром топлива сделал. Молодец, как будто все предвидел. Умненький такой комсомольчик, полуеврейский мальчик Кириенко.
— Хорошо, я поговорю с отцом... Мне все ясно. А вот прокола с кредитом МВФ не будет. Дело сложное...
— Ты, Танечка, не волнуйся, мои ребята Задорнов и Кудрин все продумали... Деньги МВФ сюда не придут. И вообще, никто и никогда не узнает, где они растворились...
17 августа 1998 года в России произошла финансовая катастрофа. В одно мгновение миллионы людей стали нищими. По белорусскому телевидению бесновался Лукашенко. Нация с трепетом слушала своего спасителя.
— Вы видите, куда довел дружественную Россию так называемый рынок. Все смеялись над Президентом Беларуси, пинали, мол, такой-сякой, реформы не проводит... Инвестиции не идут. Вот вам их реформы по Чубайсу! Говорил я им, не связывайтесь с международным валютным фондом... Конечно, из-за того, что мы привязаны к России, мы не можем уберечься от последствий дефолта, но смягчить эти последствия обязаны, это мой долг как Президента... Я дал указание председателю Нацбанка Прокоповичу, министру финансов Корбуту сделать все, чтобы люди не пострадали.
По странной причине в результате российского дефолта, цены в России выросли в 3,2 раза, а в Беларуси в б раз, а покупательская способность белорусского рубля упала в 6,5 раз.

Лжив, не обладает аналитическими способностями...»
В начале 1999 года Лукашенко пригласил к себе Шеймана. Вопросы, которые задал Президент, поставили секретаря Совбеза в тупик. «Завтра он запросит информацию обо мне, – подумал Шейман. – Но у кого?»
— Ты что смотришь на меня, как баран на новые ворота? Я же ясно сказал – дайте мне всю информацию про Наумова. Всю, понимаешь...
Шейман завертел головой:
— Так мы и так все знаем... Командир «Алмаза» с момента основания группы. Человек надежнейший. Сами знаете, в чем проверенный...
— Я тоже подозреваю, что все так и есть... Ну на хрена твой аппарат, аппарат КГБ, аналитической группы? Мне нужны результаты оперативной разработки. Человек идет возглавлять службу безопасности Президента. Ты это понимаешь?
— Понимаю, - ответил Шейман. Сам он услышал, об этом плане Президента впервые.
Через несколько дней на стол Лукашенко легла бумага:
«Из агентурных донесений. По нашим сведениям командир спецподразделения «Алмаз» В. Наумов вместе со своим заместителем А.Чухановым используют подчиненных для участия в незаконных действиях. Сотрудники «Алмаза» неоднократно выезжали для прикрытия встреч представителей организованных преступных группировок, на которых разрешались различные конфликты. По нашим данным особый интерес у В. Наумова вызывает фирма «Беке», которая занимается нелегальной продажей промышленных алмазов. Учредители этой фирмы Лившиц Эдуард Борисович 1956 года рождения, Романовский Александр Владимирович 1953 г. р., Якутчик Николай Николаевич 1953 г. р. и Иваницкий Анатолий Иванович. 1952 г. р. Все они были неоднократно судимы. Проходили по одному из уголовных дел, связанных с реализацией промышленных бриллиантов и драгоценных металлов, похищенных с Гомельского завода «Кристалл» и предприятий г. Минска. В. Наумов имел неоднократные контакты с' указанной группой лиц. Также бойцы спецподразделения. «Беркут» привлекаются к охране различных коммерческих мероприятий сомнительного свойства. По некоторым данным В. Наумовым в рамках спецподразделения создана группа людей, которые профессионально занимаются вымогательством. В составе группы бойцы отряда Игнатович, Малик, Городецкий, Лифанов, Ивашко. В 1994 году спецподразделение «Беркут» переименовано в спецотряд «Алмаз».
За время работы сотрудником патрульно-постовой службы, а также на комсомольской работе В.Наумов отличался низким профессиональным уровнем, слабой подготовкой, пользовался низким авторитетом у сослуживцев. Лжив, не обладает аналитическими способностями».
Лукашенко отодвинул бумагу. Такой ему подойдет. Вопросов задавать не будет, выполнит любую команду. К тому же на приличном крючке, в сторону не дернется.
Неплохо придумал. «Беркут» сменить на «Алмаз». Как раз вовремя. Пусть присматривает за моей новой алмазной программой.

«Aircess Liberia»
Сколько он здесь? Если бы сказали раньше, не мог бы поверить... Уже не месяцы, годы... Жара пятьдесят, исчисление минут до скончания суток. Встал – рев муллы, пот во время перебежки от кондишена к кондишену, обед, опять рев муллы... Люди, стоящие раком в мечетях... Ни выпить – все разом выходит, ни поесть, ни бабу трахнуть, рядом одна своя, а за остальных могут в яму закопать... А если бы не это? Что бы он имел? Да ну их на хрен, воспоминания... Он в этой адской жаре, кажется, уже тысячу раз отдал богу душу, а тот, сердобольный, поджарив ее слегка, возвращал ему обратно. Правда, он здесь не засиживается, приходится мотаться в Анголу, Конго, Либерию, Сьерра-Леоне. Там не только чертовская жарища, но, в отличие от Эмиратов, где он осел основательно, опасно. Поэтому он старается не задерживаться там подолгу, встречается с агентами, реже с руководством стран и старается исчезнуть. Он давно чует за собой глаза и ЦРУ и ФБР одновременно. Есть свои люди, они сообщают, где ждет наибольшая опасность, и он уносит ноги сюда, в Эмираты, здесь все же спокойнее, здесь он имеет такое окружение, которое не даст в обиду.
Как-то один из шейхов, покуривая травку за плотным обедом (Бут в это время, нарушая местный закон, потягивал виски), спросил его:
— Ты, Виктор, молодой человек, а многого достиг. Ладно у нас... Мы всего достигаем с детства. У нас деньги Аллах дает до рождения... А вот ты... В твоей компании только у нас, в Шардже, 60 грузовых самолетов, твоя компания «AIRCESS LIBERIA» одна из крупнейших... Ты, наверное, кого-то ограбил, – захохотал шейх, пережевывая кусок баранины, зажаренной здесь же на углях.
— Вот этого не было...
Что он может сказать этому жирному шейху, который в своей жизни пальцем не пошевелил? Что он может сказать ему, что его завербовали еще в институте, он, дурак, почти сопротивлялся, несколько раз откладывал главную встречу с представителем российской разведки, а потом встретился и, слава богу, согласился. Они открыли ему дорогу к сегодняшнему дню... Он стал заниматься поиском потенциальных покупателей оружия в Юго-Восточной Африке. Ему была поставлена задача - внедриться в верхушки различных вооруженных группировок. Россия всемерно поддерживала Северный альянс в Афганистане, и Бут стал главным курьером по поставке оружия. Когда «Талибан» стал уходить от американского влияния, именно он, Бут, стал поставлять оружие талибам.
Он сам разработал целую схему, которую никто не мог вырубить, а народу против него трудилось немало. Оружие он переправлял в Афганистан из Африки... Путь оно проделывало большой - круг был аж через Филиппины. Концы в воду? Плыло оружие и в Африку... Деньжат у этих негров ноль, зато есть другое - алмазы, особенно у повстанцев. Да пускай они там перебью друг друга до последнего человека. Ему
на это наплевать.

— Так вот, Виктор, – говорил шейх, продолжая жевать баранину («Сколько ж в него влазит без водки!» – подумал Бут), – я уже сказал, что знаю, чем ты занимаешься. Даже если возникнет скандальчик, мы прикроем, нам это, сам понимаешь, очень выгодно, а вот если скандал... Сам понимаешь...
— Конечно, понимаю, - ответил Бут.
— Мы предупредим своевременно, и тебе придется покинуть Эмираты. Я думаю, ты не пропадешь, найдешь точку приземления, как нашел ее здесь...
Ну да ладно, до этого, он надеется, еще далеко... А точка у него скорее всего появится. Все возвращается как бы на круги своя. Там его уж точно никто не достанет, ни ЦРУ, ни «Интерпол». Власть там особая, почище, чем в Либерии. Народ белый, думает, что свободный, а все по сути являются обычными неграми. Правит всем один человек, при нем ни одна вошь не пикнет, а кто пикнет...
Бут общался с этими ребятами из белорусской транспортной компании «Трансавиаэкспорт». Он кое-какие заказы им подбрасывал, чтобы собственную задницу прикрыть, он из разговоров своих старинных знакомых понял, кто к власти пришел. Да и так интересовался. Страна ему небезразлична, свой старт в бизнес он взял именно оттуда... Скоро он там окажется вновь и, кажется, будет частым гостем. Ему позвонили из Минска, сказали, что его ждут на очень высоком уровне. Тема разговора – его бизнес.
Ему сразу же стало все ясно. В стране оружия, как у дурака махорки. Осталось с советских времен. Его сбывать надо, деньги под ногами гниют. До хрена оружия и у россиян. Но они подчинены ооновским эмбарго, в горячие точки его не допрешь, а допрешь - скандал выйдет. А в России демократический Президент и вся власть демократическая, американцы, немцы им верят, своими считают... Бут точно знал, что россияне ищут выход на продажу оружия. Это он знает от одного видного фсбэшника, которого принимал здесь в Эмиратах. Хохлы тоже готовы и тоже под колпаком ООН, НАТО... А Беларусь тут рядом, смогут сговориться.

Бут готовился к поездке в Минск и не спал ночами. Схема, нужна схема не хуже той, отправки оружия через Филиппины, которую он придумал и которая не дала сбоя. Нужна схема более изощренная, продуманная, это тебе не Африка, а центр Европы, все на виду... Надо сделать так, чтобы комар носа не подточил. И он, Бут, сделает это, иначе грош ему цена. Здесь уже пятки поджаривают, а ничем другим он заниматься не может. Денег мешки, на сотнях счетов, но уходить на пенсию в возрасте Христа совсем не хочется...
...Самолет покинул взлетную полосу аэропорта в Шардже. Тают на фоне желтых, раскаленных солнцем барханов купола мечетей.
Стюардесса узнала Бута.
— Принеси-ка мне виски, - сказал Бут.
Настроение у него отличное. Схема отработана, выверена.
Он познакомился с присутствующими: Латыпов, Шейман, Заметалин... С виду простые парни, ближайшее окружение своего Президента. Вот они какие... Встретишь в толпе, внимания не обратишь. Но у каждого во взгляде общее, едва уловимое: подозрительность, недоверие, стремление разложить собеседника на мелкие кусочки, влезть в самую душу, покопаться в ней... Но есть и свое. Латыпов явно умный, но изощренный, реагирует мгновенно на каждое слово... С таким надо быть настороже, не расслабляться... Шейман попроще. Говорит, в Афгане был. Офицер. Служака. Пойдет на все. Выполнит любой приказ... Самый-самый. В глазах холод и злоба. Заметалин – лис. По команде шефа и даже без команды может в любую секунду вылизать гениталии... Но в отличие от двоих других не так надежен. Может продать. Глазки бегают. Бут встречал такую породу. Будет служить кому захочешь...
— Страна испытывает большие финансовые трудности, - говорил Латыпов. - Этому есть объективные причины... Но мы встретились с вами не для того, чтобы жаловаться... Нам обидно быть бедными, имея настоящее богатство на своей территории.
— Мы знаем, что оно востребовано, - вмешался в разговор Заметалин,- Но ничего не можем сделать... Вели переговоры в Ираке на уровне премьера Тарика Азиза, еще кое с кем, кто поближе к Израильской границе... Клиенты есть, но вы понимаете...

Бут понятливо улыбнулся:
— Понимаю, понимаю... Я был примерно в таком же положении, только у меня нет собственной страны.
В разговор вступил Шейман:
— Президент уполномочил нас встретиться с вами и просил меня лично уверить, что на нашей территории проблем не будет. Все службы вышколены, и вы можете быть спокойны. Кстати, вы можете руководить всем отсюда. Создадим высшие условия. Тем более, вам у нас не привыкать, Беларусь, можно сказать, ваша Родина.
— Это уж точно, - согласился Бут. Страшно хочу в Витебске побывать. Люблю этот город. Есть в нем что-то...
Шейман хлопнул его по плечу:
— Нет проблем, можете жить в Витебске...
— Спасибо, - ответил Бут. - Но давайте перейдем к главному... Ради чего вы меня пригласили. Можете передать вашему, простите, нашему Президенту, что у вас тоже не будет проблем за пределами Беларуси. Схема нашего сотрудничества будет следующей, простите, я обрисую только общие очертания. Детали – дело долгое, многочасовое... Из Беларуси оружие будет отправляться в Словакию. Самолеты или мои, или «Трансавиаэкспорта». В зависимости от ситуации. Из Словакии, вы не удивляйтесь, ради бога – во Францию. Там на меня работает сын Миттерана Жак Кристофф Миттеран, советник по Африке. Из Франции оружие поступит в Анголу. Там правительство оплатит часть оружия нефтью. Этим будут заниматься знакомые вам Гайдамак и Леваев. Но самое главное не в этом... Часть оружия поступит в Буркину Фассо, часть в Сьерра-Леоне... Но главное не это. Главный наш клиент – УНИТА. Там за оружие мы получим камни. Очень хорошие. Такого качества алмазов нет в мире... Понимаете?
Все молча кивнули.
— Это, так сказать, скелет схемы... Все это обрастет отличным мясом - за каждым шагом схемы надежнейшие люди, высочайшие профессионалы в своем деле, подготовка документов, к которым не придерется никто. Словом, следы оружия невозможно будет найти.
— Мы обо всем доложим Президенту, - сказал Шейман.- Один вопрос... Когда можем начинать работу?
— Сегодня же, - ответил Бут. - Можно сказать, что начало положено... А если конкретно... Месяц на подготовку, через месяц заревут моторы...