Ты бы поостерегся, Адлан… Загребут тебя. Сейчас и за меньшее забирают…
Но он лишь махнул рукой:
— Ничего, деца… Аллах с нами… Я же не виноват ни в чём…
…Его забрали ночью, как забрали до него сотни других. Пригнали БТР,ворвались в дом, всё перевернули и вывели его в наручниках. Егопродержали полтора месяца. Это были самые отвратительные дни в егожизни. Он сам рад был бы никогда не вспоминать о них. Его унижали, били— прикладом, ботинками и вообще всем, что попадалось под руку, недавали читать намаз… Они измывались над ним, как могли. Цель у них былаодна — заставить его подписать «признание», в котором говорилось, чтоон — «боевик», «ваххабит», «экстремист», и стояло ещё с десятокмалоприятных определений и многообещающих обвинений…

Поставь он свою подпись на этой проклятой бумажке, 10–15 лет тюрьмыбыли бы ему обеспечены — такой тюрьмы, в которой сходили с ума,пытались повеситься и, в конце концов, просто грызли вены, чтобывырваться из этого кошмара куда угодно, хоть в ад…Он сам не знал, как пережил эти дни, которые показались ему годами.Но Аллах помог ему, и он не сломался… Он вышел оттуда худым, избитым, стрещинами ребер, еле передвигая ноги, да ещё с тяжелым хриплым кашлем,отдающим тупой болью в груди… Дома он лежал пластом на диване, поставиввозле себя миску, в которую время от времени плевался розовой слюной, амать смотрела на него и плакала… Сестра садилась рядом, брала его заруку и, ободряюще улыбаясь, говорила: «Держись, Адлан… Победа за намибудет. Сподвижники Пророка (да благословит его Аллах и приветствует)больше пережили, чем мы, но они выстояли… И мы выстоим, инша Аллах».
Но на этом всё не кончилось.

Возвращая ему очередную прочитанную книгу, она тихо говорила:
— ДжазакяЛлаху хайран… — и в её больших глазах стояли слёзыискренней благодарности — словно эти книги были для неё сокровищем,которому нет цены.
Он уже привык к её тихому:
— Адлан, можно вопрос?..
Она была тихой, скромной, застенчивой и живо напоминала ему чуткую ипугливую газель, в любой миг готовую сорваться с места. Всё в ней —большие тёмно-карие глаза, тонкая, изящная фигура, даже этот бежевыйкостюм, что так шёл ей — заставляло его невольно сравнивать её сгазелью.

Она была красива, но это была не та красота, которую он видел здесьу русских девушек. Это была необычная, дикая красота — такая же дикая ипленительная, как красота кавказских гор, которые для них обоих былиродными…
Они проводили вместе совсем немного времени, порой всего две-триминуты. Она задавала вопрос, он отвечал, и они расходились. Иной разони просто обменивались приветствием, после чего каждый спешил по своимделам…
Разговаривали они только об исламе. Он не спрашивал её, где онаживет и как. Она не спрашивала его о том, где живёт он и чемзанимается… Только иногда она задавала вопросы о Чечне, и он отвечал —потому что видел, что она спрашивает потому, что действительно хочетполучить ответ…

Они читали исламские книги, обсуждали прочитанное, обменивались знаниями… Он чувствовал, как день ото дня крепнет его иман.
…Он понял, что любит её… Они понимали друг друга с полуслова, онаговорила то, о чем думал он. У них были одинаковые мысли… Он началдумать о том, как заговорить с ней об этом так, чтобы не спугнуть её…Он хотел, чтобы этот прекрасный горный цветок, несущий на своих нежныхлепестках капли чистой прохладной росы, принадлежал ему…
Всё кончилось внезапно. Оборвалась та невидимая нить, связавшая два сердца, в которых бился ислам…
…Это случилось 29 июля. Он знал, что никогда не забудет этот день.Именно в этот жаркий июльский день шайтан заставил его забыться, и он,побуждаемый каким-то неведомым чувством, взял её за руку.

Она рассказала ему свою историю…
Она родилась и выросла в Армении, в небольшом поселке в горах, вочень религиозной семье. Училась она дома, посещая школу только длясдачи экзаменов — отец пытался уберечь её от грязи этого мира… Мать онапотеряла, когда ей только исполнилось девять лет. В четырнадцать отец,много лет проживший в Грузии и не признававший учение Армянской церкви,отвез её туда и устроил в монастырь — к этому он готовил её давно, иона и не думала о том, что её жизнь может сложиться по-другому. Оначитала книги о христианстве, разбирая их вместе с отцом, которыйпытался объяснить ей то, чего она не понимала. Вопросы её нередкоставили его в тупик. Много позже она поняла, что он и сам не зналответа на них. Когда-то давно, много лет назад, он тоже задавался этимивопросами, но ему сказали: «Просто верь и ни о чём не спрашивай», — ион смирился…

В монастыре она провела три года. Привыкнуть к жизни там былонетрудно — её готовили к этому давно, и она знала наперёд, что её ждёт.Всё это время она чувствовала, что не понимает до конца то, чемупосвятила себя, и это не давало ей покоя. Порой её охватывал страх. Онаговорила себе: «Ещё рано… Ты ещё мало знаешь… Потом поймёшь», но тут жеоткуда-то появлялся настойчивый внутренний голос, который говорил: «Ачто, если ты не поймёшь? Не поймёшь никогда?» И ей снова становилосьстрашно…Но Аллах сделал так, что в руки ей попала книга об исламе, и еёсердце и разум сказали ей, что это — религия Истины. Пришли ответы навсе вопросы, ушли сомнения, пришло спокойствие и уверенность, которыхникогда до этого не было в её душе…

Как раз в это время умер её отец. Она вышла из монастыря. Дядя,узнав о том, что она приняла ислам, тут же избил её и выгнал из дома —прямо так, босой, не дав даже собрать вещи.
Наверное, сыграла свою роль и давняя взаимная ненависть имноголетняя вражда между армянами и азербайджанцами, которая особенносильно проявилась после войны за Нагорный Карабах. Приняв ислам, онаавтоматически стала в лагерь противника, потому что азербайджанцы былимусульманами…
Потом ей помогли уехать в Москву. Она всегда почему-то очень любиларусский язык и хорошо знала его. Она с детства мечтала статьмедсестрой, чтобы облегчать страдания людей. И теперь у неё была однанадежда — поступить в медицинское училище. О большем она и не мечтала…

Они сидели на лавочке возле мечети — он с одного края, она — сдругого. Она говорила тихо, глядя в землю у своих ног, а он молчаслушал её, поражаясь в душе тому, с каким спокойствием она рассказывалаобо всём, что ей пришлось пережить в Армении. Он понял секрет этого:когда-то она была просто наивной, ничего не знающей об этом жестокоммире девушкой, которую отец с раннего детства готовил к монашеству. Нопройдя через многие испытания, она стала сильной, несмотря на внешнююхрупкость. Силу эту ей дал ислам…
…Они виделись почти каждый день, никогда предварительно недоговариваясь о встрече. Она приняла ислам совсем недавно, и у неёпочти не было знаний. Поэтому она задавала много вопросов. Он и сам былв исламе немногим больше двух лет, поэтому тоже порой не знал ответовна эти вопросы, но никогда не боялся в этом признаться. Он приносил ейвсе книги об исламе, которые удавалось достать, и она читала их наодном дыхании.

Он зашёл в мечеть, прочитал, как обычно, два ракяата и принялся закнигу. Но сосредоточиться ему удалось не сразу. Образ скромно одетой,застенчивой и удивительно красивой девушки стоял у него перед глазами…
Аллах сделал так, что из мечети они вышли почти одновременно, и онснова увидел её. Она опустила взгляд и быстро прошла мимо него. Он тожеотвел взгляд…
…С тех пор он часто видел её. Она, так же, как и он, сидела в мечетидолгими часами и покидала её только к вечеру. Она всегда заходила однаи выходила одна. Она шла, не поднимая взгляда, и думала о чём-то своём…
И вот однажды он всё-таки решился подойти к ней и спросить её,откуда она. Так началось их знакомство. С первых дней он почувствовал,что между ними установилась прочная невидимая связь…

И вдруг он увидел её. Она шла в его сторону. Так робко, неуверенно.Стройная до хрупкости, совсем молодая девушка, одетая в бежевый костюм— толстую кофту с расклешёнными рукавами и длинную юбку. Её волосы ишею скрывал золотисто-бежевый платок с мелким светлым рисунком,заколотый маленькой брошкой так, чтобы прикрыть грудь. Простые чёрныетуфли, чёрная сумочка… Кожа, напоминающая своей белизной слоновую кость— словно она никогда не знала солнца — тонкие черты лица, чёрныестрелки изогнутых бровей над огромными темно-карими глазами вобрамлении густых и длинных ресниц…
— Салям алейкум, — чуть слышно сказала она.
Он сразу понял, что она волнуется. На бледных, запавших щеках появился румянец.
— Где здесь вход для женщин?
Он едва слышал её мягкий, тихий голос.

Он понял, что она здесь впервые. Он показал ей женский вход.
Дверь за ней закрылась, а он остался на улице. Эта девушкавзволновала его… Было в ней что-то такое — он сам не знал. Он видел еёвсего несколько мгновений, но почему-то понял: он не забудет её. Дажеесли он никогда не увидит её вновь, её образ не сотрётся из его памяти…
Он не мог объяснить, что именно привлекло его в ней. Может, то, чтоона была его землячкой… Это он понял сразу.

Она явно не была чеченкой идаже дагестанкой, но по её внешности и заметному сразу своеобразномуакценту он безошибочно определил, что она тоже дитя Кавказа… Увидев её,он почему-то сразу вспомнил родину. От этой девушки словно повеялотеплым ветром, несущим в себе аромат цветущих горных растений. Что-тознакомое и близкое, что-то родное до боли было в ней… Словно в этомчужом и холодном мире, наполненном суетой и проблемами, он вдругвстретил частичку того мира, в котором он родился и вырос… Частичкусамого себя

Приходил с утра, читал два ракяата и тихо сидел, читаякакую-нибудь исламскую книжку. Он любил тишину и спокойствие, царившиев мечети.Ему казалось, что, переступая еёпорог, он оставляет за её пределами все проблемы, которых у него былопредостаточно, и все эти тяжелые и невесёлые мысли, которые появлялисьу него после просмотра сводок новостей о том, что творилось на егородине, и звонков домой, во время которых мать, всхлипывая,рассказывала ему о расправах, арестах и бесчинствах солдат — словом, отом беспределе, что творился в его родном селе, да и во всей Чечне…Это случилось ранним апрельским утром. Он стоял у закрытого киоска,погрузившись в свои мысли. Дни стояли тёплые. Светило солнце, небо былочистым…

С Е Р Д Ц Е Алия Аматуллаh
Он устало прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Воспоминания опять нахлынули на него.
…Её звали Анаит — «сердце», и имя это ей чрезвычайно шло… Армянка, принявшая Ислам… Ей было семнадцать, ему — двадцать два.
Он встретил её у мечети. Он тогда жил в Москве всего восемь месяцев.Дома, в Чечне, шла война, и он приехал сюда, чтобы как-то устроиться,найти своих, попробовать заняться торговлей… Тогда он уже встал на путьислама, начал читать намаз, старался приобретать знания и часто бывал вмечети.

Ассаляму аляйкум, дорогие Читатели!
До слез трогательная история, к тому же основана на реальных событиях.
Прочтите, пожалуйста!

"Когда ты думаешь о мирском, вспомни о смерти. Когда намереваешься совершать грехи, вспомни о покаянии. Когда обретешь богатства, вспомни об отчете в Судный день. Когда сядешь поесть, вспомни о голодном. Когда твой нафс (эго) призывает тебя к насилию над слабым, вспомни Могущество Аллаха над тобой".

Кроме того, он задался целью подготовитьдлячеловечества, которое очень нуждалось в духовном наставничестве,чистыхи образованных воспитателей, в том числе и женщин.
Внекоторыхслучаях, касающихся исламского правоведения, недостаточно былознанийодной только женщины. Вопросы, охватывающие все климатическиепояса,все страны и времена, было тяжело изучить и запомнить одномучеловеку.Кроме того, не было никакой гарантии, что женщина, которуюМухаммад(саллаллаху алейхи ва саллям) обучит всему, не умрет раньшесвоегомужа. В таком случае исламская юриспруденция вряд ли была быстольсовершенной, какой является в данное время.
Если быМухаммад(саллаллаху алейхи ва саллям) заключил много браков, как этоутверждаютнедоброжелатели, ради удовлетворения своих низменныхпотребностей, такведь у жителей Мекки и Медины было очень много красивых и целомудренныхдочерей.

Каждый мусульманин посчитал бы для себя великойчестьюпородниться с Пророком (саллаллаху алейхи ва саллям). любаядевушкаготова была идти в огонь и в воду, лишь бы удостоиться высокогозваниясупруги Мухаммеда (саллаллаху алейхи ва саллям) и «материправоверных».Однако он никогда не проявлял склонности к этому.
Чтоинтересно,Мухаммад (саллаллаху алейхи ва саллям) не женился ни на однойженщинеиз ансаров (жителей Медины), так как первые трудности напутираспространения истинной религий испытали на себе жители Мекки,иименно они больше всего нуждались в покровительстве и защите.
Подытоживаявышесказанное,можно сделать вывод, что все многочисленные бракиМухаммада (саллаллахуалейхи ва саллям) есть следствие егополитической дальнозоркости ипрозорливости. И все они осуществленыради высокой и благородной цели.Анализируя жизнь Пророка (саллаллахуалейхи ва саллям) мы видим,насколько больших успехов он добился вполитике и международныхотношениях.

После стольких трудностей семья воссоединилась,носчастье длилось недолго, ибо от ран, полученных в битве при гореУхуд,скончался ее муж. Чтобы утешить ее и вознаградить послестолькихгорестных событий, Myхаммад (саллаллаху алейхи ва саллям)предложил ейвыйти за него замуж. У Умму Салямы было четверо детей:Зайнаб, Саляма,Умар и Дурре. Все эти дети прошли воспитание под чуткимруководствомПророка (саллаллаху алейхи ва саллям) и впоследствиипередали оченьмного хадисов. Девочка Зайнаб пошла по стопам Айши(радыйаллаху анха) ивпоследствии стала известной ученой по фикху.
СупругаПророка(саллаллаху алейхи ва саллям) по имени Зайнаб бинтиХузайма(радыйаллаху анха) была раньше замужем за Абдуллахом бинДжахшем,который пал шахидом в битве при Ухуде.(захаби, 2/218) Послесмерти мужаЗайнаб (радыйаллаху анха) испытывала значительные трудности.Мухаммад(саллаллаху алейхи ва саллям) взял под свое покровительство иэтусамоотверженную женщину.